"Татьяна Гармаш-Роффе. Голая королева ("Частный детектив Алексей Кисанов" #4) " - читать интересную книгу автора

знаете вещи вашей жены?
- Ну как, - немного смутился Мурашов, - вроде знаю.
- "Вроде". Кто убирает в комнатах?
- У нас домработница приходящая, Мария Сергеевна. Кроме воскресения.
Приходит в девять. Живет в соседней деревне. "Сейчас стошнит", -
подумал Кис.
- Пошлите за ней вашего охранника... Секретаря, в смысле. Пусть
попросит ее прийти прямо сейчас.
Мурашов немного удивился, но вопросов задавать не стал и послушно вышел
из комнаты. Кис вздохнул свободнее. Слащавая и в то же время надменная
вежливость Мурашова, его приторная готовность помогать "следствию" не
нравились ему. Чувство фальши не оставляло Киса. Что-то было не то, словно у
Мурашова пропала вещь, а не жена. Может, он придуривается? Может, он убил
свою жену, тело спрятал, а теперь морочит мне голову? - злился про себя Кис.
Он открыл ящички туалетного столика. Драгоценности, косметические и
гигиенические штучки, записная книжка (Кис отложил ее), несколько писем к
Алине, одна и та же рука. Он раскрыл последнее:
" Ты жалуешься на скуку - душа моя, это грех. Посмотри на других людей,
как они бьются в жизни с трудностями, и сравни свое положение с ихним.
Вспомни, у тебя ничего не было в жизни, и тогда тебе тоже было скучно.
Чего ж тебе надо, чтоб было не скучно? У тебя есть муж, положение хорошее,
деньги. Ты и сама не знаешь, чего тебе надо! Роди ребенка, уговори Алекса,
что это нужно.
Или обмани его - трудно, что ли, забеременеть! Или ты чего-то не
договариваешь?
Может, у вас какие другие проблемы, что вы не можете ребенка родить?
Ну, займись благотворительностью - сколько бедных людей, нуждающихся в
поддержке, которых ты можешь осчастливить своими деньгами, которые тебе
самой не приносят радости..."
Кис отложил письмо. Оно его позабавило смесью романной литературности с
просторечием, но, в то же время, насторожило, в особенности той, плохо
скрытой нравоучительностью, завистью, которая читалась меж строк неведомой
подруги. В записной книжке оказалось крайне мало личных телефонов и адресов.
Подруга, написавшая письмо, проживала также в Нарофоминске, звалась Катей и,
скорее всего, именно о ней упомянул Мурашов.
В среднем ящике столика лежал блок почтовой бумаги с виньетками,
конверты и несколько ручек в маленьком пенале. Бумага для писем была чистой,
корзинка для мусора - пустой. Кис повертел на свету верхний листок - так и
есть, продавились отпечатки какого-то текста. Кис сложил в свой портфель
листки, письма и записную книжку.
Спустившись в прихожую, Алексей тщательно проверил карманы верхней
одежды Алины (там было несколько легких, по сезону, курток и плащей) и
несколько сумок разных цветов и размеров. Все было опрятно и несущественно:
зеркальца, носовые платочки, карандашики, косметические мелочи и конфетки,
завалявшиеся то там, то сям - ни записок, ни документов.
Осмотр остальных комнат дома и сада ничего не дал. Уже рассвело, и
можно было с уверенностью сказать, что никаких следов борьбы нигде не было.
Со стороны фасада были ворота и калитка на электронном замке. С обратной
стороны сад простирался на несколько десятков метров в глубину - Мурашов,
должно быть, купил соседний участок - и заканчивался обычной, типичной для