"Николай Гарин. Таежная богиня" - читать интересную книгу автора

Именно тогда Никита остро почувствовал, что больше не будет ему покоя,
пока не выяснит, что же произошло за эти последние дни.

Приехав домой, Никита, как мог, объяснил матери, что учебу закончил,
диплом выдадут позже, и на следующее утро укатил в Сысерть. И опять
Маргарита Александровна приняла его без удивления, с пониманием и полным
спокойствием. Ее волновали не столько успехи внука, сколько его здоровье и
настроение. Видя, что внук взволнован, она не стала задавать вопросы и, зная
главное лакомство Никиты, занялась стряпней.
А Никита, обняв бабушку, сразу поспешил на чердак. Теперь он не стал
спешить. Прикасался, перебирал вещи отца медленно и крайне осторожно, как
археолог древние черепки. Он сдувал пыль, протирал и надолго погружался в
записи или осмотр вещей. Теперь все было важно.
Он понял, что тайна случившегося находится здесь, в отцовских вещах,
неспроста так сработали старинные краски. Он медленно и осторожно
перелистывал страницы, читал все, что можно было прочесть. Никите лишь
чуть-чуть приоткрылся тот старый мир, а он уже утонул в геологических и
географических терминах, мансийских названиях рек, горных вершин, странных
имен. Маршруты были искусно вычерчены и снабжены поясняющими рисунками.
Прошло не менее недели, прежде чем Никита почувствовал плавный переход
отца от деловых записей к неким странным размышлениям о сакральности
культуры манси, таежных духах и божествах. Его поразил самодельный
мансийско-русский словарь объемом в половину тетради, многочисленные записи
рассказов, легенд. Перед ним открывался непонятный мир. Этот мир не просто
отличался от того, в котором находился Никита, он был совершенно другим.
Никита знал, что расспрашивать бабушку про отца - дело не простое.
Единственный сын Маргариты Александровны, радость и утешение, теперь память
о нем - то, чем она живет. Как замковый камень в арочном проеме держит свод,
так и память о сыне держит ее на плаву, помогает жить дальше.
- А что рассказывать-то?.. - нахмурив брови, проговорила бабушка. В ее
морщинках на мгновение мелькнули и радость, и горе, и нежность, и суровость.
Как может мать рассказать о своем сыне за несколько минут или даже часов,
если она видит его всего и сразу с момента рождения и до последнего дня.
Если перед ее глазами и маленькое тельце, беспечно посасывающее пустышку, и
подросток с кровоточащими коростами на острых коленках, и зрелый мужчина, на
лице которого сомнение и отчаяние. Это невозможно.
- Ну, к примеру, что самое главное было в папе? - сузил вопрос Никита,
точно поняв, как трудно бабушке что-то выделить из судьбы отца.
- Главное, говоришь, - Маргарита Александровна подняла правую бровь и
чуточку прищурилась, будто всматриваясь в прошедшие годы. - Главное,
пожалуй, что он был безупречно честен и строг к себе. Болезненно воспринимал
несправедливость. И с твоей матерью он поступил честно... хотя это, пожалуй,
лишнее.
Никита весь напрягся, когда бабушка заговорила. Ему казалось, что если
уж она заговорит, то он обязательно узнает что-то ценное, что ему поможет
понять и разгадать тайну вещей и рисунков отца. Однако бабушка удивила его
другим:
- Ты лучше поговори со старым другом отца - Толей Захаровым. Он сейчас
главный в том самом институте, который они с Матвеем заканчивали.