"Николай Гарин. Тайна озера золотого, Книга 2 " - читать интересную книгу авторастрашного, крепче вцепился в руку деда. Однако ничего необычного он не
увидел. А увидел красивую часовенку, которая напомнила ему храм, и множество толстенных плит, вокруг которых поднималась молодая поросль крапивы. Некоторые плиты были чугунными, с выпуклыми буквами, вензелями, крестами, другие - из серого камня. Прочитать что-либо по старинным буквам даже взрослому человеку было непросто. - Вот мы и пришли, Егорка, - проговорил дед устало, опускаясь на одну из плит. Обежав взглядом вокруг, мальчик повернулся назад... - Ух ты! - тут же вырвалось у него. - Деда, смотри, - восторженно проговорил внук. - Наша церковь-то... небо держит! С высоты скального взгорка храм казался еще выше и величавее. Он будто вырастал из черемуховых облаков. А сломанный в самой вершинке шпиль упруго упирался в синее небо. За храмом, в далекой дымке, виднелись фиолетовые горы. Церковь плыла, едва заметно покачиваясь на этих цветочных облаках. - Дед, а если бы церкви не было, где было бы небо? - неожиданно спросил Егорка. - Это ты бабушку спроси, - отвечал дед, одновременно прислушиваясь к тому, как разгуделись от ходьбы ноги. - Смотри, смотри: речки-то как извиваются! Та, большая, точно что-то ищет - мечется от берега к берегу, а маленькая, внизу, будто кого боится - жмется к скалам. А откуда они бегут? А почему та такая темная, а эта чистая? И почему они сливаются? Деда, а ты приходил сюда, ну раньше, когда был таким, как я сейчас? - Егорка захлебывался вопросами. Он вертел головой и все спрашивал и спрашивал деда. Глядя на возбужденно-пытливого внука, на его горящие любопытством глазенки, Яков Лазаревич расслабился, осел, почувствовал себя гнилым, дуплистым пнем. Пряча улыбку в усы, он слушал трескотню Егорки и рассматривал свои руки - будто только сейчас обратил внимание на прозрачность и дряблость кожи, глиняные пятна на ней, на толстенные морщинистые суставы, на широченные желтые ногти... Его взгляд плавно переполз на шишковатые колени, пимы, тусклые калоши, землю... Молоденькая щетинистая травка с густой россыпью золотых монет-одуванчиков приятной теплотой отозвалась внутри. Якову Лазаревичу неожиданно захотелось встать на колени, наклониться и вдохнуть, втянуть в себя этот горьковатый запах начинающегося лета, начинающейся жизни, далекого, далекого детства... Ему вдруг показалось, что вокруг что-то изменилось. К голосу Егорки добавились еще какие-то - детские, явно знакомые, но давнишние-давнишние. Среди этих голосов он вдруг услышал и свой собственный - тонкий, визгливый. Яшка легко вскинул руку, другую, резко повернулся, чувствуя невесомость и гибкость своего тела. И вот он уже бежит, летит над изрезанной тележными |
|
|