"Николай Гарин. Тайна озера золотого, Книга 2 " - читать интересную книгу автора

1

- Дед, ну пошли! Ты же обещал!

- Щас, Егорка, щас. Лучше посмотри, где там бабка, а то если застукает,
тогда каюк. - Яков Лазаревич дотянулся наконец до маленького бочонка,
стоящего на самом верху печи, и, громко кряхтя, вытащил из него
пробку-баклашку. - Вот холера, с какой дырой бочонок-то выбрала. Главное, ее
рука пролезат, а моя ни в каку. - Он размотал резиновую трубку толщиной в
палец, один конец сунул в отверстие бочонка, а второй торопливо взял в рот и
сразу начал сосать, громко причмокивая, втягивая дряблые, щетинистые щеки
после каждого глотка. По кухне пополз ядреный, колючий запах молодой браги.

- Дед, ну пошли, - продолжал канючить семилетний Егорка, ковыряя
пальцем трещину между кирпичей.

- Угу, угу, - кивал Яков Лазаревич, продолжая втягивать в себя
живительную влагу.

Бражку Елизавета Александровна ставила постоянно. К праздникам -
святое. Обязательно к текущим событиям, например, сенокосу, копке картошки
или поминкам. Бражка ставилась и так, без особых причин, поэтому хмельной
напиток у нее был почти всегда. Раньше, когда Яков Лазаревич прииск держал,
Елизавета Александровна ставила брагу ведер на десять-пятнадцать. Было чем
обмыть артельный фарт, порадовать старателей. И в далеко не радостные
времена опять же самое нужное для этого рядом, свое и под боком.

А бражка у Елизаветы Александровны была знатной. Никто никогда не видел
и не знал, из чего она ее готовила. Это был процесс таинственный,
творческий, трепетно-интимный. Травы да приправы были делом десятым, это
лишь для аромата, а главное тут... наговоры. Иной раз так "уговорит",
"заговорит" Елизавета Александровна еще только начинающий бродить хмельной
напиток, что с одного стакана - под стол. А в другой раз не один и не два
стакана выпьешь и вроде пьяный, а веселье не кончается, ноги сами пляшут,
петь хочется, любить.

Этому она обучилась еще в девках, когда работала у купца Пелевина, у
тогдашней его стряпухи Авдотьи Лукьяновны Зыряновой, толстенной добродушной
старухи, которая еще и подвораживала на Рождество и Крещение. Вот она-то и
научила молоденькую Лизу заговаривать не только бражку, но и простую воду.
Передала по наследству силу наговора.

Нынешняя бражка была "наговоренная" на здоровье. Об этом то ли знал, то
ли догадывался Яков Лазаревич, от нескольких глотков дед молодел буквально
на глазах. Спина распрямлялась, глаза щурились и влажнели от доброты и
любвеобилия, лицо светилось, а тело пружинило. Если рядом были женщины -
Яков Лазаревич ходил петухом, распускал руки, вкрадчиво щекотал да пощипывал
их за нужные места, отчего те повизгивали и вроде как тоже молодели. Словом,