"Николай Гарин. Тайна озера золотого, Книга 2 " - читать интересную книгу автора

Первой опомнилась Тонька, почувствовав какие-то перемены в себе. Ее
могучее, все еще ловкое тело время от времени переставало слушаться. Оно
вдруг начинало противиться и быстро утомляться, пока однажды не заявило, что
в нем появилось нечто еще... Конечно, Тонька ждала этого, да еще как ждала,
может, с самого первого раза в баньке родилась в самом уголке ее сознания и
слабеньким огоньком горела эта мечта.

Она стала сдерживать безудержные наскоки Миньки. Показывая на свой
живот, Тонька широко улыбалась и ласково говорила ему, что, дескать, остынь
мужичок; что вот они и доигрались - дите нажили; что перерыв теперь надо
сделать в своих срамных забавах. А чуть позже с той же лаской договаривала,
что пора бы и о будущем подумать, о дровах да о припасах, что до лета надо
бы дотянуть, до новой картошки да капусты. Но Минька не понимал, он
настойчиво тянул к ней свои длинные жадные руки, вожделенно смотрел и
призывно мычал, пуская липкие слюни из мокрого рта. Тогда Тонька суровела
лицом и, уперев руки в бока, становилась скалой. Минька быстро сникал,
прятал руки и, опустив глаза, затихал где-нибудь в углу.

Тем не менее Тонька была безумно счастлива. Первый раз в жизни
по-настоящему, по-бабьи она испытывала счастье, что называется, через край.
Ее широченное лицо светилось, с него не сходила шальная улыбка даже ночью.
Она тщательнее стала следить за собой, теплее одеваться, выбегая за дровами
или к колодцу; как нечто хрупкое и драгоценное, оберегала свой живот. Каждый
раз, ложась спать, усиленно вспоминала, как это время проходило у баб, ее
бывших соседок или подруг, что они говорили, что делали, и расстраивалась,
когда не могла вспомнить. Она потихоньку готовилась, выкраивала из того, что
осталось, пеленки, одеяльца, шила распашонки.

Но не успела зима перевалить за свою середину, как от Тонькиных запасов
мало что осталось. Сказался лишний рот, то есть Минька, на которого она
никак не рассчитывала. Куры были давно съедены, картошки оставалось примерно
на две-три недели. Были еще козы, но Тонька так привыкла к ним, так
сроднилась за годы одиночества, что скорее умерла бы сама, чем пустила бы их
под нож.

Волки появились неожиданно. После обильных снегопадов, а за ними
холодов наступила пора метелей. Ветры набрасывались на Тонькину избушку то с
одной, то с другой стороны, раскачивали ее, пытались сорвать доски с крыши,
свистели в окна, выли в печную трубу, отчаянно хлопали калиткой, пока не
сорвали ее с петель и зашвырнули в сугроб.

Когда успокоились метели, тогда и появились волки. Их вой Тонька
поначалу приняла за очередное завывание ветра, а когда распознала, на нее
навалился такой страх, что ноги дрогнули, и, обхватив руками живот, она
опустилась на колени прямо у порога. Тонька хорошо помнила их первый набег.
Но тогда она была одна, а сейчас, в первую очередь, испугалась за того,
который был в ней. Она понимала, что это не те, не осенние волки, - эти
голодные, поэтому смертельно опасные, если почуют жертву.

И они почуяли. Было за полночь, когда звери заскреблись сначала в