"Николай Гарин. Оула " - читать интересную книгу автора

постели. Оула скосил глаза. Это был усатый санитар, который по-доброму
смотрел на него и доверчиво улыбался. Больной попытался улыбнуться в ответ,
но не было сил, веки стали невыносимо тяжелыми и медленно сомкнулись. В
голову полезло всякое. Легко вспомнилось и то, что произошло с ним в машине,
а до этого - часовой, чернеющий на снегу, и приклад с... шурупами...

Кто-то по-хозяйски заговорил над ним. Глаза открывать не хотелось.
Другой голос вторил первому. Опять стало тихо. Шаркали чьи-то ноги,
позвякивало стекло, отчаянно пахло карболкой и мокрым деревом.

* * *

Зоя Первухина, личный секретарь майора Шурыгина, поставила на маленький
подносик пузатый чайник, вазочку с наколотым сахаром, блюдечко с овсяным
печеньем собственной выпечки, стакан с ложечкой в подстаканнике. Все это
накрыла большой ситцевой салфеткой с подбитыми краями и легонько постучала
пальчиком в дверь начальника. Не дожидаясь ответа, она внесла чай Матвею
Никифоровичу строго по графику. Майор оторвался от бумаг, зорко обежал
взглядом пышнотелую девичью фигуру своей секретарши и с фальшивым сожалением
опять уперся в бумаги. Однако Зоя, проработав с майором уже почти год,
прекрасно знала все его слабости и привычки.

Не обращая внимания на начальника, она по-свойски обошла стол, легонько
сдвинула в сторону бумаги и поставила поднос. Медленно, не глядя на Шурыгина
сняла салфетку, расстелила ее на коленях майора и, как бы нечаянно задев
своей грудью плечо начальника, ласково проворковала:

- Приятного аппетита Матвей Никифорович!

- Заюшка..., мне же работать..., завал..., - с теплотой и нежностью в
голосе зашептал майор, любуясь своей помощницей. Рука привычно легла на ее
пухлое бедро и поползла вниз, юркнув под юбку, заспешила вверх...

- Чай остынет..., Матвей Никифорович....

- Снова согреешь, - томно проговорил начальник и, протянув свободную
руку по направлению к двери, сделал движение, как будто закрывал ее на
ключ. - Быстренько, Заяюшка, и похлопал ее под юбкой.

Девушка, лениво перекатывая свои округлости, пошла к двери. Майор,
ущипнув печененку и забросив кусочек в рот, встал из-за стола и направился к
дивану. Зоя, закрыв дверь, уже расстегивала множество пуговичек на своей
атласной блузке, выпуская на волю распирающую, томившуюся страсть. Теперь
она не спускала глаз с Шурыгина. Округлив ротик и чуточку надув губки, Зоя
невинно смотрела на майора, пытаясь изобразить страх, словно ей впервые
предстояло потерять свою невинность. Матвей Никифорович это любил. Ежедневно
Зоя оттачивала свое мастерство и видела, как доводит до быстрой готовности
своего начальника, не прибегая к другим приемам. Встав коленками на диван, и
прижавшись грудью к высокой, мягкой спинке она кошечкой прогнулась в
ожидании его рук и плоти...