"Алексей Гарин. Прекрасные озерные девы " - читать интересную книгу автора

"РЕЗОЛЮЦИЯ.

Первое. Рекомендовать, а так же указывать, советовать и намекать вы
можете: а) своей жене, если таковая имеется; б) своим подчиненным.
Второе. Потрудитесь и впредь присылать бумажную копию отчета, не
ограничиваясь сетевой писулькой.
Координатор региона
специальный инспектор генерал-лейтенант Лобанов В.В."
- Просто прелесть! - девушки расхохотались, - непременно нужно
сохранить!
- Послушай, как этот... инспектор терпел такое хамство?
- Очень просто, Алиночка - это же "подселенец". Заметила, какое звание?
Кандидат в пенсионеры из "прежних", поставлен на теплое местечко доживать до
пенсии. Старые привычки сохранились, сотрудникам - просьба потерпеть...
вообще-то жалко старика.
- Тебе всех жалко. Посмотри, что из-за этого старого пня получилось!
- Ты думаешь?!
"Я почти не помню этого - как тащил стрелу из живого тела. Нет, помню,
но только "руками"; помню ощущение, а вот "картинка" исчезла, словно бы в ту
минуту я ненадолго ослеп. Хотя - это же просто: всего лишь взяться за
оперение, дернуть посильнее... ха-ха, посильнее. Дерните занозу, застрявшую
в вашем пальце, да посильнее, попробуйте... Внутри все кричит и барахтается,
словно щенок, которого тащат топить - ага, всего лишь дернуть... Рывок, и я
обретаю зрение; перед глазами, в кулаке - ярко-алая, блестящая, будто
лакированная стрела. (И мои руки - тоже ярко-алые и блестящие. Будто
лакированные.) Четыре ровных стабилизатора, короткое древко, тяжелая, тварь,
с острым и узким трехгранным острием. Такая пробьет и кость и мясо, пройдет,
словно швейная иголка... Ну а потом - льющаяся густой струей кровь,
моментально промокающие ленты ткани с неровными рваными краями, и судорожные
попытки пристроить повязку так, чтобы она не соскользнула с раны тотчас же.
Вроде бы что-то шевелилось в воде, неподалеку от нашей лодчонки, что-то
медленно, будто задумчиво, прошелестело по дну, несколько раз плеснуло
сбоку - мне было не до мелочей. Наконец покрасневшие бинты кое-как прикрыли
рану; я уложил Эмиля поудобнее, насколько это было можно. Теперь надо
подумать.
Ой, как мы влипли! Это было первое, что пришло в голову.
В нас стреляла Сестра. Это не помещалось в голове, но другого
объяснения не выходило. Нас приняли за кого-то другого, перепутали, это
ясно... в темноте трудно понять, кто плывет по запретной протоке. Ни один
рыбак не додумается войти в Пояс ночью... А мы еще, вместо того, чтобы
попытаться крикнуть, объяснить - попросту бросились бежать, словно дикие
мужланы. А потом я... ой, что я наделал! Мама!
Я вдруг увидал весь кошмар происшедшего. Оскорбил Богиню, оскорбил
грязно и немыслимо. Что на меня нашло? Ну да, мне показалось, что кто-то
грубо лезет в мою голову, в мысли... как же я мог подумать...
Что же теперь будет?
Что-то снова заскребло по днищу лодки. Легонько, едва слышно, потом
перестало, снова заскребло... Богиня, да это же просто кусты! Похоже, мы
двигались по затопленному лесу: кое-где из воды торчали верхушки веток,