"Ромен Гари. Европейское воспитание" - читать интересную книгу автора

случиться. У него были узкие плечи, военная гимнастерка перетянута портупеей
с прицепленным к ней "люгером". Он подошел к Янеку и протянул руку.
- Я становлюсь неосторожным, - сказал он, смеясь. - Читать стихи средь
бела дня, в середине XX века - все равно что самому лезть под пули. Ты
ведь.с Червом, да? По-моему, я тебя с ним видел.
- Да, я сражаюсь вместе с ними, - сказал Янек.
- Интересуешься поэзией?
- Я плохо в ней разбираюсь, - сознался Янек. - Но очень люблю музыку.
Он вздохнул. Молодой человек дружески посмотрел на него своими
веселыми, горящими глазами.
- Ну что ж, тем лучше! Ты скажешь мне, что думаешь о моем
стихотворении. Это экспромт, и у меня есть уникальная возможность узнать
мнение человека, не отягощенного предвзятыми мнениями. Хочешь послушать?
Янек серьезно кивнул головой. Студент улыбнулся, вынул лист бумаги из
кармана гимнастерки, развернул его и прочел:
Я жду в своей старинной келье
(Ах, сколько уже ждало до меня?),
Когда напишется последняя листовка,
Когда сорвут чеку с последней бомбы.
Я жду, когда последней жертвою падет
Тот, кто кричал: "Да здравствует свобода!",
Когда развалится последняя монархия
Под натиском европейских патриотов.


Я жду, когда столицы всего мира

Провинциальными городами станут,
Когда умолкнет эхо наконец
Последнего государственного гимна.
Когда любимая, несчастная Европа
Поднимется с колен и двинется вперед...
Я жду в своей старинной келье.
Ах, сколько их, таких, как я, вот так же ждет?
Он умолк и иронически посмотрел на Янека:
- Ну как, что ты об этом думаешь? Не правда ли, великолепно?
- Я больше люблю музыку, - вежливо возразил Янек.
Молодой человек рассмеялся.
- Что ж, по крайней мере, откровенно. Я действительно не силен в
поэзии. Но я прирожденный прозаик. Кстати, меня зовут Адам Добранский. А
тебя?
- Ян Твардовский.
Молодой человек вдруг замер, и его лицо помрачнело.
- Ты сын доктора Твардовского?
- Да.
Студент пристально посмотрел на него. Замялся, хотел было что-то
сказать, но потом опять улыбнулся:
- Мне рассказывал о тебе старый бирюк Крыленко.
- Что же он сказал? - с недоверием спросил Янек.
- Он сказал мне: "Мы приняли одного краснокожего".