"Север Феликсович Гансовский. Шесть гениев" - читать интересную книгу автора

то, что он привез ее в наш город из Саксонии, где она роди-
лась и выросла. В нашем городе ей не понравилось, она не
сошлась с женами немногих отцовских приятелей и чем-то напо-
минала птицу, попавшую не в свою стаю. Часть обиды матьптица
переносила на меня, считая, что я, родившийся уже жителем
нашего города, тоже ее противник и союзник отца. Это выража-
лось в быстрых, искоса сторонних взглядах, в том, что она
обычно отмалчивалась при моих детских вопросах и уходила в
свой отчужденный шепот. Но, впрочем, я-то не очень замечал
это. Все-таки она была моя единственная мать, и мне не с кем
было ее сравнивать. А во время трамвайных прогулок было так
счастливо припластываться носом к толстому вагонному стеклу,
наблюдать знакомые улицы, на которых по мере движения к ок-
раине сады все шире раздвигали дома, редели прохожие и все
синее делалось небо. Трамвай добирался до вокзала, где рель-
совый круг проходил уже вплотную к полю колосящейся пшеницы.
Е опустевшем вагоне кондуктор солидно и важно подсчитывал
билеты. Трамвай, заскрежетав, останавливался, все кругом
окутывала неожиданная огромная тишина, согретая солнцем,
светлая и душистая. Мать, забыв про свои обиды, резкая и
быстрая в движениях, радостно подхватывала меня, и мы бежали
в поле.
Какие миры рушились с тех пор, какие пропасти разверза-
лись!..
В ту отрезанную эпоху город почти и кончался у вокзала.
Дальше шли нивы, перелески, бегущие по холмам, крестьянские
дворы с красными крышами, обсаженные ивами пруды, а за Вер-
фелем открывалась светлая долина Рейна.с горами на левом ле-
систом берегу и доминирующим надо всем краем полуразрушенным
замком Карлштейн. Одним словом, то были пейзажи, которые
можно увидеть еще на гравюрах старинных немецких мастеров
вроде Вольфа Грубера или Альтдорфера и даже на акварелях
поздних романтиков XIX века. (Если, конечно, не замечать
присущей большинству этих акварелей слащавости). Но теперь
местность застроена и удивительным образом в то же ,время
полностью опустошена. В тридцатые годы вдоль линии трамвая
наставили четырехугольные железобетонные коробки, где должны
были жить рабочие заводов "Геринг-Верке". (Сейчас это
"Экс"). Часть из них не успели достроить, а часть была раз-
рушена во время войны, и они так и стоят теперь, поднимая к
небу гнутые железные прутья с нанизанными на них бесформен-
ными кусками бетона и вызывая мысли о внутренностях огром-
ных, в клочья разорванных животных.
Господин в коричневом пальто сошел у Верфеля, а я доехал
до конечной остановки.
Отсюда мне нужно было пройти еще около шести километров
лугами к лесу Петервальд. Снег оставался уже только кое-где
рыхлыми кучами в канавах, он потемнел и изноздрился. Но все
равно было еще холодно. Вечерело. Природа вокруг была по-ве-
сеннему неприбранной, косматой, сорной, болезненной.