"Север Феликсович Гансовский. Шесть гениев" - читать интересную книгу автора

- Послушай... - Он задумался на миг, как бы сомневаясь,
стоит ли вводить меня в эту тему. Потом сказал:
- Ты не знаешь, где сейчас Руперт?
- Какой Руперт?
- Ну, Руперт. Руперт Тимм, который был с нами на третьем
курсе. Способный такой парень. Кажется, он уехал тогда с ро-
дителями в Бразилию. Ты не знаешь случайно, не вернулся ли
он?
- Не знаю.
- А вообще, среди твоих знакомых в городе нет никого, кто
занимается теоретической физикой?
- У меня нет знакомых.
Лицо его выразило удивленье, потом он кивнул.
- Ну, ладно. Все. Значит, через неделю.
И я вышел, унося с собой листки. Мне очень хотелось полу-
чить хотя бы десять марок в качестве аванса, хотя бы даже
пять. Но я не решился спросить их у Крейцера, а он сам не
предложил, прекрасно понимая между тем, в каком я положении.
Интересно, что при этом я не сказал бы, что Крейцер жестокий
человек. Просто я нахожусь в зависимости от него, и он счи-
тает, что меня не надо баловать. Это меня-то!
А между прочим вопросы о Руперте и о том, не знаю ли я
какого-нибудь другого физика-теоретика я слышал уже второй
раз в этом месяце. Меня спрашивал на улице еще один из быв-
ших сокурсников. Но мне не хотелось занимать этим голову...
Я вышел из института, прошел три квартала и, войдя в
Гальб-парк, уселся там на скамью. Весна в этом году какая-то
неудачная и серая, днем было довольно холодно. Но я привык
мерзнуть, и это мне не мешало. В парке не было никого, кроме
меня.
Хорошо, сказал я себе. Я сделаю этот расчет и получу воз-
можность существовать еще месяц. Заплатить за квартиру, ку-
пить кофе, сыру и сигарет.
А дальше что? Еще через месяц?..
Да и кроме того, какой ценой я оплачу этот будущий месяц?
Ведь мне нужно не просто сделать расчет. В институте уже
привыкли, что я постоянно вношу что-то новое в такие работы.
Если я рассчитаю по старому методу, как делают все, то Крей-
цер решит, что я не выполнил работу или выполнил ее плохо.
Но внести что-нибудь новое означает борьбу, мучительпое
напряжение мысли, на которое я способен все меньше и меньше
после одиннадцати лет каторжной работы над своим открытием.
Внести новое - это хождение из угла в угол по комнате, сига-
реты за сигаретами, крепкий кофе, отчаянная головная боль,
бессонные ночи.
И все это лишь за один месяц жизни!
Я сидел на скамье, и вдруг мною овладел приступ отчаяния.
Можно ли так жить дальше?
Почему за каждый час бытия с меня спрашивается так много,
в то время как другие живут почти даром? Ну, трудно ли су-