"Север Гансовский. Демон истории (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Мы заявим в полицию, господин Морауэр, - сказал портье
взволнованно. - Так этого нельзя оставить. - Его разыщут.
- Ничего. - Приезжий положил на плечо портье большую мягкую ладонь. -
В конце концов это пустяки. Скажите-ка мне лучше, какое сегодня число?
- Сегодня? Пятнадцатое. - Глаза портье чуть расширились.
- Ну-ну, - сказал приезжий. - Не надо так удивляться. Бывают же
разные чудачества. Мне, например, вздумалось забыть число и даже месяц...
Но то, что сегодня только пятнадцатое, не так хорошо. Ждать еще целых пять
дней. Так где, вы сказали, мой номер?
На самом-то деле он понимал, что вышло не худо с этими пятью днями.
Получилась возможность освоиться, осмотреться, отдохнуть, ничего не делая.
А город вокруг был удивительно приспособлен именно для такого
препровождения времени. Одна из красивейших столиц в Европе, город
чиновников, аристократов и просвещенных королей. Здесь Иосиф Второй, сын
Марии Терезии, мягко указал Моцарту на то, что в его пьесах слишком много
нот, отнюдь не настаивая, правда, на немедленном их числа сокращении.
Здесь же воспиталась и музыка новых времен - от Брамса, Брукнера, Малера
до чарующих Штраусовых вальсов. Тут писали свои картины Ганс Макарт и
несравненный Мориц фон Швинд. Здесь умели наслаждаться жизнью, в этой
столице рококо и барокко, столице зеленых парков, тончайше отполированного
камня и камня нарочито грубого, в городе просторных, протянувшихся на
целые кварталы низких зданий и устремленных вверх изящных, нервных новых.
Повсюду звучала музыка, шуршали фонтаны, на каждом шагу можно было найти
свободную скамью, чтобы присесть, вытянув ноги, да подумать о том, чем же,
собственно, сейчас заняться. По улицам разносился запах мокко из
бесчисленных кофеен, где не только все европейские ежедневные газеты, но и
целую энциклопедию обязательно держал в зале хозяин для любителей
побездельничать три-четыре часа подряд, и где каждый официант умудрялся
совмещать глубочайшее, почти неправдоподобное уважение к самому себе с еще
большим уважением к посетителю.
Впрочем, недалеко нужно было ходить за объяснением всему этому. В
течение веков город был конторой по управлению обширным поместьем
Габсбургов. <Мы, милостью божьей... король Венгрии, Богемии, Далмации,
Крайны, Славонии, Галиции и Иллирии; король Иерусалима, герцог
Австрийский, великий герцог Тосканы и Кракова, герцог Зальцбурга, Штирии,
Каринтии и Буковины; великий герцог Верхней и Нижней Силезии, Модены,
Пармы...> и еще пятьдесят титулов. Сюда стекались подати и дани. Здесь не
производили, а администрировали.
Правда, уже кончалось время империи, и мор пошел на династию. В 1867
году мексиканцы расстреляли императорова брата Максимилиана, в 1889
единственный сын-наследник покончил с собой, в 1897 году сестра сгорела во
время пожара в Париже, а жену в 1898 заколол в Женеве анархист-итальянец.
Облысевшим, с выпавшими перьями сидел на фамильном гнезде геральдический
орел. Да и вообще, если присмотреться, не так уж благополучно жил город.
Ночами в Пратере опасно было свернуть с главной аллеи, в семьях бедноты
дети начинали клеить коробки или сортировать бисер с пяти-шести лет.
Окраина вставала на Центр, всеобщая стачка уже однажды сотрясла страну.
Политические партии боролись за власть, ораторы на митингах требовали
крайних мер.
Но это если присмотреться. А приезжий не хотел присматриваться.