"Север Гансовский. Демон истории (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Вас зовут Юрген Астер?
Вислозадый кивнул.
- Мне кажется, у вас большие планы. Вы считаете, что история
предназначила вас для великих дел.
Некое подобие мысли мелькнуло на пустой физиономии вислозадого. Он
нахмурил брови, стараясь придать своему лицу выражение значительности.
- М-может быть. Видите ли, я думаю объединить всех людей с чистой
кровью. По всей Европе и, конечно, прежде всего в нашей стране.
- А что будет с теми, у кого она нечистая? У кого она, по-вашему,
нечистая?
Тот оглянулся.
- Вы читали Гобино или Хаустона Чемберлена? Они говорят о расе
сильных. Я считаю, что это правильно. Чистые и сильные должны управлять, а
нечистые подчиняться. Ну, при этом часть слабых и ненужных придется,
наверное, уничтожить. Тут уж ничего не поделаешь. Вам-то, по-моему, нечего
беспокоиться. - Он с уважением оглядел рослого, крепкого приезжего.
- Но ведь им будет больно, - сказал приезжий. (Он чувствовал, что
пора начинать. Но как?)
- Больно... Кому?
- Тем, кого придется уничтожить.
- Естественно, - согласился вислозадый. - Но такова историческая
необходимость. - Он лицемерно вздохнул. - С другой стороны, не советую вам
слишком увлекаться жалостью. Быть на стороне слабых можно, только
чувствуя, что сам слаб. Зачем вам? Ведь в конечном-то счете все разговоры
о том, что нужно помогать угнетенным, - это самозащита. - Он взглянул на
часы. - Но у меня нет времени. Что вы хотели сказать?
Неподалеку прошелестели листья, раздался голос офицерика (того
длинноносого, которому надлежало стать руководителем полиции).
- Юрген!
- А как вы их будете уничтожать? - спросил приезжий. - Вот так?
Он протянул руки, схватил вислозадого за горло и сильно сдавил.
Полсекунды на лице Астера сохранялось выражение самодовольства, потом его
сменили удивление и ужас. Щеки и лоб побагровели, глаза выпучились. Он
слабо пискнул, стараясь оттолкнуть приезжего.
Того прошиб пот. Он чувствовал омерзение. В голове у него мелькнуло:
<О господи! Ведь я же убиваю человека...> Но затем ему представились
тысячи газет с портретами чванного бородатого <Отца>, митинги, где тот,
величественно протягивая руку, станет указывать своим бандитам путь то на
запад, то на восток, торпедированные, переворачивающиеся корабли,
бесчисленные повестки о смерти, разносимые почтой, города, объятые
пламенем, с повисшим в высоте снарядом <Мэф>, извергающим длинные искры,
<резервации воодушевленья>, где под однообразный барабанный бой тысячные
шеренги людей с потухшим взглядом будут вышагивать взад и вперед,
эвроспиртовые растворительные котлы, и матери, которые, идя дорогой
смерти, станут закрывать ладонью лица детей, чтоб те не видели, что их
ждет. Весь мрак и ужас наступающей эпохи...
Нет, этого нельзя допустить!
Он судорожно набрал воздуха в легкие, стиснул челюсти, один раз
ударил вислозадого головой о ствол дуба, затем с удесятеренной силой еще и
еще... Что-то дважды противно хрустнуло, и будущий вождь Объединенных