"Майя Ганина. Тяпкин и Леша (детск.)" - читать интересную книгу автора

.- Тяпкин,- спросила я, высунувшись в окно,- ты с кем так громко
разговариваешь? И что еще за "матери"?
В окно я увидела только, что бедный Тяпкин сидит ссутулившись, словно
старичок, на верхней ступеньке крылечка и что-то бормочет. На меня он
посмотрел сердито и ничего не ответил.
- Ты с белочкой разговариваешь? - предположила я, не увидев никого в
саду.
- Ни с какой ни с белочкой...- пробурчал Тяпкин, потом вдруг
улыбнулся.- Мам, я уже посидела одна, можно, я пойду к тебе?
- Еще немножко посиди, поговори с белочкой, потом я выйду, и мы пойдем
на речку или к Галине Ивановне.
Как ни странно, Тяпкин не стал больше припрашиваться я снова продолжала
работу. А на крылечке опять послышалось какое-то бормотание.
- А зачем она работает? - спросил Леша.- Это твоя матерь?
- Мама,- поправил Тяпкин.- Работает... Надо ей... Она мне, может быть,
ребеночка родит. Играть... Живого ребеночка, как у Надьки.
- Я не видел,- сказал Леша и попросил: - А ты дай мне еще чего-нибудь.
Я кушать хочу.
- Сахару хочешь?
- Давай.
Тяпкин прошел на кухню, стараясь не очень топать, и долго шарил на
столе, пытаясь дотянуться до сахарницы. Толкнул кастрюльку с молоком, молоко
сплеснулось, тогда он эту лужу пальцем переправил в свою чашку, взял пять
кусков сахару и снова пришел к Леше.
Сахар Леша сгрыз довольно быстро, скоблил его своими белыми зубками, а
молоко он пить не мог, потому что край чашки не лез ему в рот. Тогда он
нагнулся над чашкой и чуть не свалился в нее. Тяпкин еле удержал его за
ботинок.
- Куда ты лезешь! - сказал ему Тяпкин сердито.
- Я очень молочко люблю,- тихо улыбнулся Леша и присел возле чашки,
положив ладошки на свои острые колени.
- Я дам! - Тяпкин даже привстал - так ему стало стыдно и жалко Лешу.- Я
тебе в ладошку давай полью!
Тяпкин стал лить молоко в Лешину широкую сухую ладошку, но пролил мимо,
а Леша вдруг встал на коленки и начал пить прямо с пола. Тяпкин никогда не
видел, чтобы кто-нибудь так пил молоко. Леша вытягивал свои толстые губы
дудочкой, вбирал в себя воздух - и молоко быстренько исчезало из лужи. Так у
Тяпкина получалось только тогда, когда он играл со спринцовкой: нальешь на
пол водички, Хприставишь носик, нажмешь грушу-и пожалуйста, сухо. Леша
приподнялся на руках и посмотрел снизу на Тяпкина.
- Вот,- сказал он и виновато улыбнулся.
Тяпкин вылил ему все молоко, что оставалось в кружке, и Леша снова
моментально втянул его в себя. Живот у него все равно был круглый и жесткий,
не поймешь, наелся он наконец или нет.
- Теперь ты уже не хочешь кушать? - спросил Тяпкин с надеждой.
- Нет...- неуверенно вздохнул Леша и сел на ступеньке, свесив ноги.
Желтые его волосы намокли от молока и прилипли ко лбу.
- Сейчас я тебя причешу,- пообещал Тяпкин и пошел ко мне за расческой.
Это было любимое его дело - причесывать кого-нибудь. У всех кукол были
долыса вычесаны волосы. Таких кукол, которых можно было хорошо причесывать,