"Матвей Ганапольский. Кисло-сладкая журналистика" - читать интересную книгу автора

желанием об этом рассказать. Тогда начните проникновение в журналистику
именно с этого. Любой редактор возьмет вашу статью о чем-то интересном,
такие статьи всегда в дефиците.
Но, вы можете спросить: а что делать, если вы тот самый строитель,
который строит высотные дома. Ведь мы уже говорили, что говорить о бетоне и
балках неинтересно.
Да, о расфасовке неинтересно, но вспомните, почему все любят и уважают
канал "Диска-вери".
Я думаю, это не только потому, что это познавательный канал, но и за
то, и это главное, что он умеет рассказать о сложном просто и популярно. Это
удивительное умение. Людей, которые умеют так рассказывать, называют
популяризаторами. Это Божий дар. И к этим людям мы испытываем благоговейный
трепет.
Однажды у меня в эфире сидел известный астрофизик, получивший какую-то
немыслимую премию за свою работу, название которой я не мог выговорить пять
раз, так замысловато она называлась. Я понимал, что это провальный эфир,
потому что говорить о сути его работы не было смысла - ее понимали только те
двадцать человек - самых известных мировых ученых, которые его и наградили.
Но его награждение - это была главная новость дня, и не делать программу с
ним было бы неправильно.
Он вошел в студию, сел напротив, снял очки а толстой оправе и стал
ждать моих вопросов.
Я понял, что мой вопрос должен быть очень прост.
- Скажите, - спросил я его, - сын моего друга задает мне вопрос, на
который я не могу ответить. Он меня этим вопросом замучил. В школе ему
объясняют, что Вселенная бесконечна. Но он не понимает, что такое
бесконечность. Он говорит, что все, в конце концов, заканчивает-ся. Помогите
мне. Я большой, и я обязан быть умным.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза, и в его взгляде отразилась вся
гамма сложных чувств. Если коротко, то расшифровать этот взгляд можно было
так: я серьезный ученый, мне не нужны ваши эфиры, я собирался сегодня
смотреть на альфу Центавра, поэтому к вам я пришел без всякого желания. Я
продолжаю размышлять об открытых мною частицах и их значении для Вселенной.
И о чем же меня спрашивает этот кретин?
- Так что мне ему ответить? - игнорируя неласковый взгляд, спросил я. -
Когда я встречусь с ним, он опять прицепится ко мне с этой темой.
- Странный вопрос, -произнес гость. - А что тут непонятного?
- Ему непонятно. - жестко произнес я. - Он маленький, глупый пока.
Гость продолжал смотреть на меня брезгливым взглядом, но понимал, что
ему придется ответить на этот вопрос. Причем было понятно, что сам гость
чувствовал, как именно Вселенная бесконечна, он прямо видел, что она тянется
и вправо и влево. И ей нет ни конца ни края. Но я возвращал его в пещерное
состояние, требуя объяснить это простыми словами.
- Ну, попробуйте ответить ему так, - сказал он, пожевав губами, -
представим себе, что вы идете и перед вами стена. Вы понимаете, о чем я
говорю?
- Да. - твердо сказал я. - Что такое стена, я понимаю.
- Так вот, скажите ему, что если он сделает дырку в этой стене, то за
ней будет, например, дорога. Вы понимаете?
- Конечно, - успокоил его я. - Вот стена, вот дырка, вот дорога.