"За красными ставнями" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 6

Проскользнув по сиденью под рулем, Пола выпрыгнула из машины. Она оказалась лицом к переулку и слышала шаги Билла. Только потом Пола вспомнила, что крик застрял у нее в горле, так как слишком многое произошло сразу.

Над боковой дверью магазина загорелась большая, но тусклая лампа под круглым и плоским плафоном. В темноте Билл пробежал мимо двери лишних восемь-десять футов. Пола видела, как он круто повернулся, когда зажегся свет.

Потом начался кошмар.

Боковая дверь распахнулась, и оттуда вышел человек в надвинутой на глаза фетровой шляпе. Под левой подмышкой он держал знакомый сундук с резными обезьяньими головами, на которых виднелись отблески света. Сигнал тревоги прекратился, и тишина подействовала как удар в лицо.

Мужчина, поправив свою ношу, помчался к улице. Следом за ним из боковой двери выбежали полковник Дюрок и Г. М., путаясь друг у друга под ногами.

Как только дверь открылась, Билл рванулся вперед как спринтер, наклонив голову и закусив губу. Промчавшись мимо Г. М. и полковника, он настиг свою добычу и бросился на нее сзади, нырнув, как игрок в регби.

Только удача спасла Железного Сундука. Правая рука Билла ухватила бегущего за правое колено, но он допустил ту же ошибку, что и полицейский в Брюсселе. Его левая рука попыталась вцепиться в проклятый сундук, но пальцы скользнули по слишком гладкой поверхности.

Будь брюки грабителя покрепче, Билл смог бы удержать его за колено, но шесть дюймов какой-то тонкой материи с треском оторвались. Вор-призрак свирепо лягнул противника в левое плечо. Билл упал на бок и перевернулся на спину.

Даже теперь Железного Сундука могли бы поймать, будь Г. М. и Дюрок попроворнее. Грабитель пошатнулся и чуть не упал, но смог повернуться, и Пола увидела, как в его руке блеснул короткоствольный, но тяжелый револьвер, когда он почти в упор выстрелил в Билла.

Черный силуэт устремился к улице, оказавшись лицом к лицу с Полой.

Их разделяло около четырех футов. Возможно, света хватило бы, чтобы увидеть лицо грабителя. Но ее зрение было сосредоточено на резных обезьянках, а мысли — только на Билле. Рука в резиновой перчатке, держащая револьвер, взметнулась, револьвер дважды выстрелил Поле в голову.

Подняв свою ношу, преступник пробежал несколько футов по рю дю Статю, но свернул не направо, на рю дю Сюд, а налево, помчавшись не по ступенькам, а по крутой улице вниз к рю Уоллер.

Внезапно отовсюду послышались полицейские свистки.

Пола стояла неподвижно. В этом кошмаре она даже не успела испугаться, когда призрак выстрелил в нее. Две вспышки и два разрыва казались не более чем гротескными инцидентами, вполне естественными при сложившихся обстоятельствах. Но она видела, что Билл сразу же поднялся, выбежал на улицу, посмотрел налево и направо и, не видя добычи, поспешил к Поле.

В тот же момент полковник Дюрок, в полном обмундировании и с багровым лицом, появился из переулка, дико озираясь. Обернувшись, он крикнул по-французски кому-то невидимому:

— Инспектор Мендоса, где комендант?

— Не знаю, мой полковник! Его здесь не было!

— Наши люди должны были разместиться так, чтобы даже змея не могла проскользнуть! Где они?

— Мой полковник, приказы должен был отдать комендант, но он не появился. Я лежал на стене в конце переулка и не осмеливался отдавать распоряжения, пока не…

— Господи! — прошептал полковник, воздев руки к небу. Потом его голос зазвучал как сирена в тумане, четко произнося каждое слово: — Слушайте, все полицейские! Наш человек спустился на рю Уоллер! Все за ним!

Улица сразу ожила. Послышался топот бегущих ног, замелькали белые шлемы, пояса и дубинки. Некоторые из бегунов легко могли догнать преступника.

— Постройтесь в ряд в конце рю Уоллер! — продолжал кричать полковник. — Он не должен выбраться на рынок или вниз. Если вы удержите его на улице, он в ловушке!

Со стороны Грэнд-Сокко бежали арабы в бурнусах, халатах и обычной одежде, но в красных фесках. Не многие народы так возбуждает шум на улице.

— Десять тысяч песет тому, кто его поймает! — крикнул Дюрок сначала по-французски, потом по-арабски.

Толпа безумствовала.

— Я чиновник администрации! — пыхтел полковник, размахивая руками. — Вперед! — И он сам устремился в толпу по направлению к рю Уоллер.

Тем временем Билл подбежал к Поле. Два одинаковых вопроса и ответа прозвучали одновременно:

— С тобой все в порядке?

— Да!

Билл быстро проводил руками по лицу, волосам, плечам, рукам, груди, животу Полы, которая пыталась смеяться.

— Дорогой, ты уверен, что не ранен?

— Да, цел и невредим.

Строго говоря, это не было правдой. Черное пятно на левом плече рубашки скрывало пурпурный синяк. Сквозь дыру в правом рукаве кровоточила царапина. Такие же царапины находились на колене и запястьях. Но это были пустяки, даже если Пола так не считала.

— Билл, ты ранен! Нужно промыть царапины и смазать йодом… — Она умолкла, помня, как Билл ненавидит суету.

Из переулка вышел сэр Генри Мерривейл без шляпы и с поблескивающей лысиной. Вид у него был прескверный. Подойдя к Поле, он задал тот же вопрос:

— С вами все в порядке, куколка?

— Конечно, — улыбнулась Пола. В смысле реакции это было далеко не так, но она скорее бы умерла, чем признала это. Ее голос звучал так же спокойно, как в Лондоне во время войны, когда бомба угодила в соседний дом.

Услышав шаги Г. М., Пола и Билл сразу отскочили друг от друга. Посторонний, увидев эту британскою пару на улице или в ресторане, подумал бы, что они способны радоваться лишь скучному домашнему уюту, что им недоступны эмоциональные вспышки.

— А вы, сынок? — Поправив очки, Г. М. уставился на Билла.

Последний, хотя и не мог скрыть разочарования, ответил, что не пострадал.

— Очень интересно, — проворчал Г. М. — Пошли со мной, оба!

Суматоха на рю Уоллер достигла апогея. Полицейские, бог знает почему, упорно дули в свистки. Из конюшни доносились ржание и топот испуганных лошадей. Но Г. М. повел Полу и Билла в переулок.

Теперь они видели, что в стене напротив двери «Бернштейна и компании» находились маленькие лавчонки. Каждая состояла только из верхней и нижней складных дверей. Откинутые назад, эти двери превращались в прилавок с товарами, помещавшимися в маленьком пространстве позади продавца. Сейчас все двери были закрыты и заперты, превратившись в длинный ряд серых или коричневых вертикальных досок.

Вынув из кармана электрический фонарь, Г. М. осветил лучом нижние доски и землю под ними.

— Сынок, — обратился он к Биллу, — вы не возражаете снова испачкать вашу одежду?

— Нисколько. А зачем?

— Упадите в том же месте и покажите, где вы находились, когда Железный Сундук выстрелил в вас.

Билл стал разглядывать землю при свете фонаря Г. М. Мощенный булыжником переулок покрывал толстый слой грязи, и они быстро разглядели следы в тех местах, где Билла протащили волоком. На мостовой валялся клочок светло-коричневой ткани, оторвавшийся от штанины незнакомца.

Кивнув, Билл сначала улегся на правый бок в том месте, где Пола видела, как он упал, потом перекатился на спину, касаясь левым плечом грязных серых досок, как и раньше.

Г. М. осветил лучом фонаря доски над Биллом. Все увидели пулевое отверстие в серой древесине, слегка неровное с правой стороны, так как преступник стрелял назад и слегка наискосок.

— Нет, не вставайте! — приказал Г. М. — Я видел оружие. Это американский револьвер «кольт-бэнкер» специальной модели 38-го калибра, с очень коротким стволом, но с колоссальной убойной силой, тем более с короткого расстояния. Этот тип выстрелил в вас… ну, почти в упор. И тем не менее взгляните на отверстие — он промазал на два фута!

Билл поднялся с земли.

— А вы, куколка, — Г. М. повернулся к Поле, — уверены, что не чувствуете на лбу крупиц пороха? Нет, не ожогов. Но в вас стреляли с четырех футов. Обычно, когда пули проходят так близко от цели, на коже остаются крупицы несгоревшего пороха.

— Их нет, — уверенно заявила Пола.

— Значит, пули пролетели значительно выше вашей головы.

Впервые, оправившись от шока, Пола представила себе удар пули ей в лицо. У нее задрожали колени.

Билл обнял ее и, отчасти чтобы отвлечь внимание, начал ругать себя в весьма экспрессивных выражениях, свойственных Танжеру.

— Это моя вина, — добавил он. — Если бы я схватил его за оба колена, он бы грохнулся наземь. Но мне понадобилось хватать этот чертов сундук. Проклятое железо оказалось полированным — как будто покрытым пленкой, мои пальцы соскользнули, и я упал. Если бы мне хватило ума, то награ… — Билл оборвался на полуслове.

Потянув себя за нижнюю губу, Г. М. отвернулся, чтобы обследовать не вполне пристойный рисунок мелом на стене «Бернштейна и компании».

— Нет, сынок, это не ваша вина, — сказал он. — Это очередное проявление всеобщей извращенности. — Он отвернулся от стены. — Что тогда говорить обо мне? Мы с полковником стояли, выпучив глаза, неподвижные, как соломенные чучела, думая, что вы поймали его.

— Господи, если бы я его поймал!

Г. М. обвел лучом фонаря переулок, включая рисунок на желтой стене, потом выключил фонарь и положил его в карман. Теперь горела только тусклая лампа над боковой дверью.

— Сынок, — серьезно заговорил Г. М., — я хочу, чтобы вы хорошенько подумали, как сегодня в доме полковника Дюрока.

— Да, сэр?

Глаза Билла снова сияли, и у Полы упало сердце, когда она поняла, что детективный жар опять вспыхнул ярким пламенем.

— Почти десять часов, — продолжал Г. М. с видом мученика, — полковник буквально вливал рапорты мне в глотку. Я знаю о Железном Сундуке больше, чем его собственная мать, за исключением того, кто он. Теперь подумайте! Из двенадцати колоритных ограблений — тринадцати, считая сегодняшнее, — бегство Железного Сундука видели не менее чем в девяти случаях. Каждый раз он стрелял — иногда неоднократно — в людей, которые оказывались недостаточно близко, чтобы схватить его.

— Ну?

— И каков же результат этой стрельбы? За исключением бедняги полицейского в Брюсселе и женщины в Мадриде, которая рассчитывала на награду, а получила пулю в бедро, Железный Сундук ни в кого не попал. Как вы это объясните, а?

Билл задумался, переминаясь с ноги на ногу и потирая грязной рукой подбородок.

— Думаете, это важно, сэр?

— Важно? Вспомните, он совершил только три чуда — исчез с брюссельской улицы, заставил исчезнуть бриллианты со стола в Париже, а здесь, в Танжере, похоже, исчез со снаряжением и добычей. Однако в других случаях его видели, и он стрелял без особого успеха.

— Если отбросить мысль, что он попросту никудышный стрелок, — заметил Билл, — можно предположить другое. Например, в меня он стрелял, почти потеряв равновесие, стоя вполоборота и держа тяжелый сундук. Примерно то же самое было в случае с Полой — он все еще пошатывался. Все сводится к тому, что он цепляется за этот чертов сундук. Почему? Это талисман, приносящий удачу?

Г. М. фыркнул.

— Все не так просто, сынок. Железный Сундук не похож на психа. У меня с самого начала сложилось о нем иное мнение. — Г. М. посмотрел на освещенную боковую дверь, за которой словно кто-то прятался. — Как бы то ни было, учитывая фокус-покус, который полиция разыграла здесь сегодня вечером…

Вокруг рта Билла появились иронические складки.

— Прошу прощения, сэр, но было достаточно очевидно, что следует делать вам и полиции, а также Железному Сундуку.

Лицо Г. М. слегка покраснело.

— Что значит «очевидно»? — осведомился он.

— Почти не вызывало сомнений, что Железный Сундук нанесет удар по «Бернштейну и компании», — сказал Билл. — Во-первых, он ограбил их филиал в Брюсселе и не мог придерживаться высокого мнения об их замках. Во-вторых, газеты уже несколько недель сообщали, что западноафриканский монарх, султан чего-то там, привозит в Танжер сотню алмазов, чтобы отдать их на огранку и шлифовку в фирму «Бернштейн и компания» для изготовления ожерелья в подарок его третьей и последней жене.

— Угу, — согласился Г. М. — Что-нибудь еще?

— Я решил, что Железный Сундук будет рассуждать следующим образом: «Они подумают, что я первые две ночи буду заниматься разведкой, как обычно, поэтому нанесу удар сегодня же». Вы же, со своей стороны, подумали: «Он может и не нанести удар этой ночью, но, если это двойной блеф, нам лучше сразу установить охрану ювелирного магазина». Доказательство, сэр? Я был здесь, когда начался фейерверк.

Г. М. склонил голову набок.

— Знаете, сынок, — задумчиво промолвил он, — я говорил полковнику этим вечером, что у вас в черепушке немало серого вещества, хотя это не так заметно… — Он кашлянул. — Награды меня не интересуют. Когда в Америке заводили разговор о гонорарах, я приходил в ярость, и никто не мог понять почему. Все же, если вы хотите принять в этом участие…

Пола бросила быстрый взгляд на Билла, который предпринимал героические усилия не смотреть на нее.

— Боюсь, что не могу, сэр. Понимаете, — солгал он с легкостью, необходимой на его службе, — в консульстве у меня много дополнительной работы. Нужно принимать решения, а так как я… э-э… имею некоторое влияние на консула…

— Вы хотите сказать, что ваша жена имеет влияние на вас, — прервал Г. М. — Некоторые жены — жуткие тираны. И вместо того чтобы пнуть их в зад…

— Я не тиран! — негодующе воскликнула Пола. — Спросите Билла. Он может делать что хочет и отлично это знает.

Несмотря на внешнее спокойствие, ее охватил ужас. Если она еще раз встретит это пугало без лица и с короткоствольным револьвером, то сойдет с ума. Билл тоже не должен встречаться с ним снова. И тем не менее ее любопытство было сильнее страха.

— Сэр Генри, — неуверенно спросила Пола, — что произошло здесь сегодня вечером? Почему вы и полковник были внутри ювелирного магазина вместе с Железным Сундуком? Где был Хуан Альварес? А эти сто алмазов… сколько украл Железный Сундук?

Физиономия Г. М. приобрела почти безмятежное выражение.

— Ни одного алмаза, — ответил он. — Ни одной драгоценности, ни одной песеты и вообще ничего.

— Вау! — Билл весело хлопнул себя по пострадавшему колену и поморщился.

— Понимаете, — объяснил Г. М., — в начале вечера Дюрок позвонил «молодому» месье Бернштейну, которому около пятидесяти лет и который является последним представителем старинного семейства, ведущего ювелирный бизнес в Париже с XVIII века. Он отличный парень и здорово нам помог — приехал сюда с нами, отдал полковнику все ключи и отослал ночного сторожа. Бернштейн хотел остаться, но полковник выставил его с собственной территории… Господи, совсем забыл! Он наверняка сидит сейчас у телефона.

Г. М. повернулся к боковой двери.

— Monsieur l'Inspecteur Mendoza![47] — окликнул он басом, приобретающим странный пронзительный тембр при разговоре на иностранном языке.

Под лампой появился высокий, костлявый, довольно красивый мужчина с узкой полоской черных усов. Под фетровой шляпой виднелись густые темные волосы с сединой на висках. Он был в штатском и нервно покуривал сигарету.

— Oui, Seer Henri?[48]

Поскольку инспектор Мендоса пользовался репутацией последнего трофея Илоны Щербацкой — пухлой, добродушной Илоны, которая устраивала вечеринки с курением «кайфа»[49] и была щедрой во всех отношениях, — Пола разглядывала его с интересом. Она никогда не ревновала к Илоне, так как Билл тайно, но свирепо ненавидел всех русских — даже «белых», вроде Илоны, что было особенно несправедливо.

Г. М. попытался придать лоск своему французскому жаргону водителя такси.

— Будьте так любезны позвонить месье Бернштейну и сказать, что ему больше незачем сидеть на еже.

— Прошу прощения, сэр Генри?

— Тьфу! Это сленговое выражение. Будьте любезны информировать месье Бернштейна, что ограбление не удалось, и ни одна драгоценность не пропала.

— Очень хорошо, сэр Генри. — Мендоса исчез в дверном проеме.

— Но что произошло? — допытывалась Пола.

— А вы не догадываетесь, куколка? Почти три часа — с тех пор как стемнело в девять — Дюрок и я прятались в личном кабинете Бернштейна. В него ведет боковая дверь, и он отделен от передней части магазина. Сейф находится у стены напротив двери, а слева стоит большой шкаф, где прятались мы с Дюроком. В магазине было совсем темно, а дверца шкафа была приоткрыта только на полдюйма. Что-то разглядеть снаружи мог только я, так как Дюрок был не в состоянии меня подвинуть. Его выражения не поддавались описанию! О, куколка моя, если бы ваши нежные ушки осквернили эти ужасные, безбожные…

Пола захихикала. Г. М., сердито посмотрев на нее поверх очков, спустился с пьедестала добродетели.

— Ладно! — проворчал он. — Железный Сундук явился без четверти двенадцать и обнаружил, что открыть боковую дверь не труднее, чем щелкать орехи. Но в отличие от нас он не знал о маленьком трюке, который использовал там Бернштейн несколько лет назад.

— Каком трюке? — спросил Билл.

— Понимаете, сигнализация не прикреплена ни к двери, ни к окнам, — ухмыльнулся старый нечестивец. — Она включается нажатием кнопки, скрытой в полу перед сейфом — как раз под замком. Даже при дневном свете ее трудно заметить. Железный Сундук осветил кабинет фонарем, потом поставил настоящий сундук, где находились орудия взлома, завернутые в бархат. Он не стал их открывать — только посмотрел на них и положил назад — подошел с фонарем к сейфу и… Никогда не знал, что охранная сигнализация может быть такой громкой!

На пару секунд мы с полковником окаменели. Потом этот маленький прохвост стал толкать и ругать меня, стараясь выбраться из шкафа первым, хотя это было мое право. В результате мы оба застряли в дверях. Железный Сундук подобрал свою ношу, спрятал фонарь в карман, достал короткоствольный кольт и выбежал в переулок. Остальное вы знаете — кроме того, что с полицейской сетью снаружи что-то не заладилось.

Разочарованно покачав головой, Г. М. вышел из переулка на рю дю Статю. Пола и Билл последовали за ним. Внизу на рю Уоллер было почти тихо, если не считать звуков шагов, а иногда стука лошадиных копыт. Опустив уголки рта, Г. М. смотрел на стальные решетки фасада «Бернштейна и компании». Его взгляд переместился на соседний магазин в направлении Грэнд-Сокко. Поперек грязной витрины тянулась надпись эмалированными буквами «Луиза Бономи», а под ней, по-испански и по-французски, «Маски и костюмы».

— Рю Уоллер действительно становится ловушкой, сэр Генри, — сказала Пола, — если поставить кордон в дальнем конце. Думаете, они его поймают?

— Нет, куколка, — ответил Г. М., потянув себя за нижнюю губу. — Понимаете, они не знают, что ищут.

— Вы имеете в виду, кого ищут?

— Нет-нет! — Г. М. сделал суетливый жест. — Именно что.

Пола и Билл обменялись озадаченными взглядами.

— Приведу пример того, что я имею в виду, — продолжал Г. М. — Мы никогда не получали даже приблизительного описания Железного Сундука. Сегодня вечером вы оба видели его вблизи. Опишите его!

Последовало молчание.

Потом Билл почесал то, что осталось от его густых каштановых волос после стрижки в армейском стиле.

— Хоть убейте, не могу вспомнить! — пожаловался он. — Я схватил его за колено — тут описывать нечего. Когда он выстрелил в меня, я лежал на спине, смотрел не в ту сторону и видел только вспышку. Нет, я не могу его описать.

— И я не могу, — подхватила Пола. — Он выглядел как… темный силуэт. А я смотрела на этот жуткий сундук с обезьянами. По-моему, на нем была шляпа.

— Я не требую от вас измерений по системе Бертильона,[50] — терпеливо сказал Г. М. — Только общие детали. Он был высоким или низкорослым? Толстым или худым? Что-нибудь о его лице?

— Не знаю, — после паузы ответили супруги Бентли.

— То-то и оно, — устало произнес Г. М. — То же самое говорят и другие. Но почему они не знают? Разгадайте это, и вы получите половину ответа. Даже если мы действительно видели сегодня вечером Железного Сундука. — Сделав это загадочное замечание, Г. М. энергично взмахнул кулаком. — Нет! Я не один из этих самодовольных тупиц, которые знают правду, но ничего не говорят полиции, пока убийца не прикончит всех потенциальных жертв. Думаю, я знаю половину ответа и завтра сообщу ее полковнику. Или даже этой ночью, если он не обезумел до такой степени, что у него из-под воротничка вырывается пламя. Понимаете…

Он оборвал фразу, так как предмет разговора появился перед ними. Если пламя вырывалось из-под воротничка полковника Дюрока, то в переносном смысле. Его короткая полная фигура в униформе цвета хаки сохраняла достоинство. Он церемонно поцеловал руку Поле и обменялся рукопожатием с Биллом.

— Ну, — заговорил по-английски Дюрок, — мы снова упустили нашего человека. Каждая дверь, каждый ставень на рю Уоллер были заперты изнутри. Четверо наших лучших бегунов — арабских полицейских — нагнали Железного Сундука, пробежали мимо него и встали в ряд под фонарем в конце улицы. Но нет! Он опять проделал трюк с исчезновением! И кто за это в ответе?

— Не смотрите на меня! — рявкнул Г. М. и обратился к остальным за сочувствием. — Я чуть не погиб, будучи настолько тупым, чтобы согласиться ехать в машине полковника… Кстати, вы обещали, что я могу получить все, что хочу. Теперь я знаю, каково ездить по этому городу. Я получу то, что хочу?

Полковник махнул рукой.

— Это прибудет завтра утром специальным самолетом из Лиссабона, — сообщил он. — Но, друг мой… Нет-нет, я не имел в виду вас. — Дюрок повысил голос: — Мендоса!

Из боковой двери вышел высокий инспектор Мендоса, с костлявым лицом и полоской усов, поспешил по переулку к улице. Выбросив очередную сигарету, он застыл по стойке «смирно».

Полковник Дюрок перешел на французский, как будто у него в горле был переключатель скоростей.

— Инспектор Мендоса, — негромко замурлыкал он, — вы были следующим по званию после коменданта Альвареса в группе снаружи ювелирного магазина. Я находился в этом чертовом кабинете с девяти вечера. Наши люди толпились в дверях и прятались где попало, не получая приказов. Так как комендант не появился и до сих пор не удостоил нас своим присутствием, почему вы не отдали распоряжения?

— Я же говорил вам, mon полковник, что не осмеливался! Комендант — сторонник строжайшей дисциплины…

Мурлыканье Дюрока стало чуть громче.

— Но рядом с вами была дюжина телефонов, Мендоса. Вам не пришло в голову позвонить в управление и отправить людей на его поиски?

— Я делал это, мой полковник! Минимум десять раз!

— Вот как? Очень хорошо… А потом? Я могу понять ваше нежелание говорить плохо о коллеге. Но вами командую я! — внезапно рявкнул полковник, выпятив живот. — Говорите!

Мендоса затараторил так быстро, что Поле и Биллу пришлось напрячь слух.

— Кажется, мой полковник, комендант договорился с молодой леди, мисс Морин Холмс, встретиться в ресторане «Каравель» в половине восьмого.

— В ресторане «Каравель»? Однако человек может обедать в половине восьмого и выйти на дежурство в девять!

— Да, мой полковник. Но, по словам официантов и босса, комендант прибыл слишком рано. В половине восьмого он еще был спокоен. Когда дама не прибыла в восемь, его пальцы начали барабанить по столу, а ноги постукивать по полу. В половине девятого комендант заказал бренди и, согласно рассказу официантов… Как же этот человек умеет пить!

— Продолжайте!

— Оказалось, дама почему-то решила, что комендант назначил ей свидание в ресторане «Чиро» на рю Рафаэль.

— Ресторан «Чиро»! — пробормотал полковник. — Да, это правда. Я слышал, как она это говорила.

— Когда комендант не появился в половине восьмого, дама бросила тарелки на пол и разразилась слезами. Анри и весь персонал пытались ее утешить. Но она вскочила в такси и вернулась к вам домой, мой полковник, на Олд-Маунтин.

— А комендант?

— Ну, его нашли в собственной квартире мертвецки пьяным.

Последовало гнетущее молчание.

— Хуан Альварес действительно влюбился в американскую девушку, о которой ты мне рассказывала? — шепнул Билл Бентли на ухо жене.

— Я в этом уверена, Билл!

— Прекрасно! Старине Хуану пойдет на пользу разок надраться.

К несчастью, Дюрок услышал это и круто повернулся.

— Значит, это прекрасно, мистер Бентли? — саркастически осведомился он. — Прекрасно, что благодаря халатности коменданта Альвареса и слабости инспектора Мендосы мы упустили нашу лучшую… нашу единственную возможность поймать Железного Сундука? Этот город набит деньгами. Состояния тут делаются за ночь. Повсюду банки и ювелирные магазины! Но мы понятия не имеем, куда Железный Сундук нанесет следующий удар и даже где он сейчас. По-вашему, это прекрасно?

— Погодите! — послышался голос сэра Генри Мерривейла, который сидел на поребрике, стиснув руками голову. — Чем больше я об этом думаю, тем меньше я вижу у вас оснований жаловаться.

— В самом деле, друг мой?

— Да. Вы не упустили вашу великую и единственную возможность. У вас ее даже не было. Разве Сундук заполучил хоть один из сотни алмазов султана? Нет. Вы предотвратили ограбление, не так ли?

Полковник Дюрок облегченно вздохнул:

— В том, что вы говорите, кое-что есть. Но говоря о нашей величайшей возможности…

— Вы не понимаете логики Железного Сундука, сынок. Он на три четверти состоит из тщеславия. А вы это тщеславие серьезно травмировали. Вы говорите чепуху, будто не знаете, куда он нанесет следующий удар. Я не знаю когда, кроме того, что это произойдет скоро. Но на вопрос «куда?» я могу ответить точно.

— Ну и куда же?

— Вот куда! — ответил Г. М., указывая пальцем на запертые стальные решетки «Бернштейна и компании». — Он снова попытается украсть эти алмазы, полковник, даже если вы поставите рядом с сейфом пятьдесят копов. Более того, я готов держать пари, что ему это удастся. Но будь я проклят, если знаю, как он собирается это проделать.

— Вероятно, вы правы, — пробормотал полковник. — Но в данный момент, — добавил он зловещим тоном, — я думаю о том, что скажу утром коменданту Альваресу!