"Константин Гамсахурдия. Похищение луны (Роман) " - читать интересную книгу автора

влево.

Уже светало, когда отец и сын достигли берега.

Тщеславная улыбка играла на лице Кац Звамбая: на воде он победил сына!

Жаворонки пели в небе весенний гимн солнцу и лесу.

В кустах чирикала красношейка.

Молодой листвой кудрявился столетний дуб: весна обновила его красу.

Ингур, всю ночь воевавший со скалами, все еще шумно катил свои грозные
волны.

23

И усталым путникам, мирно отдыхавшим под сенью дуба, неугомонный
грохот волн казался гулом песни "Эргеашва", подхваченной миллионами
голосов.

ВЛАДЕЛЕЦ ПИЯВОК

Таков уж издавна заведенный порядок в доме Шервашидзе: как только
задремлет дедушка Тариэл, все - и стар и млад, должны ходить на цыпочках.

Невзлюбили в Абхазии протоиерея Тариэла: рясы после революции он не
снял, с новыми порядками не ужился, языком трепал без устали, в каждой
проповеди поносил большевиков. С кем только их не сравнивал: и с
саддукеями, и с филистимлянами, и с египтянами.

Ну, и попросили его убраться из Абхазии.

Тогда, уподобив себя "пострадавшим за веру святым мученикам", дедушка
Тариэл распростился со своей поредевшей паствой и уехал в Зугдиди, где и
поселился у сына. Херипс Шервашидзе был гинекологом.

В свободные от приемов часы, или когда сын бывал в отъезде, дедушка
Тариэл запирался в его кабинете и читал вслух евангелие или псалмы. Вместо
слов "египтяне", "враги", "оглашенные" подставлял слово "большевики".
Отведя душу, устав от проклятий, заповедей и возгласов, растягивался на
черном кожаном диване, на который Херипс укладывал своих пациенток.

Ставни плотно прикрыты. Мастерили их, должно быть, из сырых досок,
поэтому они рассохлись и сквозь щели пробиваются желтовато-палевые лучи,
играющие на металлических стенках шкафа, за стеклом которого блестят
аккуратно разложенные гинекологические инструменты: никелевые щипцы,
громадные клещи, специальные зеркала, катетеры и металлический краниокласт.

Бледные лучи трепещут и на золотых багетах, обрамляющих портреты