"И.Гамаюнов. Легко ли быть папой? (невыдуманная история об одном начинающем отце)" - читать интересную книгу автора

механически-привычным движением, подцепив миску, опрокидывает ее. Грибы
вместе с водой летят под ноги. "Ты это зачем?" - спрашиваю, не понимая.
Молчит, насупившись. "Катина мама обидится, - говорю первое, пришедшее в
голову. - Давай быстро подберем". Молчит, не двигаясь, как маленький
деревянный идол с таинственно-упрямым выражением лица.
Подбираю сам. Галина Семеновна прибегает с веранды на помощь,
приговаривая: "Ничего, ничего". "Надо извиниться", - говорю Ксеньке. Она
бормочет что-то похожее на извинение и мы уходим. Но через минут
пятнадцать после поисков ежа и прогулки к колодцу за водой мы опять
проходим мимо соседского крыльца. И опять Ксенька тем же, почти
автоматическим движением опрокидывает посудину с грибами к себе под ноги.
Зачем? Не понимаю. "Давай теперь собирать!"- говорю ей. "Не буду",-
отвечает упрямо. "Да что с тобой?- удивляюсь и тут же сердито добавляю: -А
я не буду с тобой водиться". Нижняя губа у нее оттопыривается. "Будешь
собирать?" - спрашиваю. "Не-а" - отвечает непреклонно, готовая к плачу.
"Ну, раз так, то я с тобой не вожусь!" Ухожу. Слышу за спиной Отчаянный
вопль. Оглядываюсь и вижу: подбежавшая Катя собирает грибы в миску.
Ксенька, не переставая оглашать двор плачем, тоже начинает подбирать.
Наваждение какое-то! Далась ей эта миска с грибами. Иду, рассказываю
Вале. Она тоже недоумевает: откуда такое упрямство? И чем дальше, тем
больше... По ступенькам крыльца гулко топочут Ксенькины ноги. Вбегает,
говорит: "Я уже собрала, будешь со мной водиться?" "Теперь буду." -
отвечаю, вытирая платком ее мокрое от слез лицо.
Поражаюсь тому, как страх оказаться отвергнутой заставил Ксеньку пойти
против одолевшей ее страсти к разрушению.
Ведь это упорное опрокидывание - ни что иное, как жажда внести
беспорядок, сделать кому-то наперекор. Кому? Кате?
С Катей у нее дружба-соперничество, несмотря на разницу в возрасте. Но
вряд ли Ксенька могла затаить в себе обиду от инцидента у качелей,
наверняка давно забыла его. Она живет пока текущей минутой, поэтому так
остро и отреагировала на угрозу "не водиться", хотя могла бы "водиться" в
этот вечер с мамой, с той же Катей. Ксенька об этом даже не подумала -
была в отчаянии от мысли, что ее отлучили, от ее общества отказались, и
если сейчас же не исправить положения, то все вокруг будет враждебным к
ней, мир ее жизни потеряет привычную устойчивость. Упрямство, видимо, было
частью этой устойчивости - она поступала так, как сама решила. Она
утверждала в этом негативистском поступке свое хрупкое "я". А тут все, как
во время землетрясения, вдруг стало рушиться...
Нет, отлучением добиваться послушания бесчеловечно!
Нужно выяснить и установить причины, порождающие ее упрямство и
агрессивность, иначе потом мы запутаемся в причинах и следствиях, в
действительных и мнимых мотивах ее поступков. Уже сейчас ее отношения
достаточно сложны, например, с Катей. А что будет два-три года спустя?!
После девяти вечера, когда Ксенька, прослушав положенную перед сном
сказку, уснула, мы с Валей сидели на лавочке у дома. К нам подсела Галина
Семеновна, разговорилась. Стала с улыбкой рассказывать, как Вера Ивановна
"воюет" с Ксенькой: "Очень уж много замечаний и все по мелочам: поправь
панамку - солнце напечет, не бегай - споткнешься, брось ветку, а то в глаз
себе попадешь, не копайся в земле -"руки и так, как у трубочиста..."
Тогда я впервые подумал: а не отсюда ли у Ксеньки агрессивное желание