"Андрей Гальперин. Сказка, не рассказанная на ночь" - читать интересную книгу автора

Андрей Борисович Гальперин

Сказка, не рассказанная на ночь

Под утро Баги-Бой разразился хриплым лаем. Всю ночь он гремел цепью в
вольере, подвывал, позвякивал мисками, а под утро запрыгнул на будку, и
тогда грохот жести окончательно вырвал Остина Джейкоба Баррета Старшего из
липких объятий сна, и старик, проклиная чертова пса, сорвал со стены карабин
и спустился на веранду босиком и в одних подштанниках, с явным намерением
пристрелить любого, будь то бродяга, посягнувший на мирный сон усталых
налогоплательщиков, или скунс из близлежащей рощицы. На пороге дома его
встретило сырое осеннее утро. Где-то вдали, за холмом со стороны Хенни-Роад
пророкотал мотоцикл, и Баги-Бой тут же залаял вновь.
Проклятые байкеры. Проклятые бородатые ублюдки. Старик сунул карабин
под мышку, почесал впалую грудь, и решил, что ложиться вновь было бы глупо,
и даже безрассудно, и вряд ли угодно Богу, и что второй раз утром ложатся
спать обкуренные грязные хиппи и зажравшиеся демократы из пригорода. Ему же,
Остину Баррету, пожилому белому фермеру, республиканцу и протестанту,
ложится спать второй раз - непозволительная роскошь. Размышляя о всеобщем
падении нравов, старик поднялся наверх, повесил карабин на стену, натянул
шерстяные полосатые штаны и сунул худые ноги в тяжелые, желтой кожи,
фермерские башмаки. Потом он вновь спустился вниз, на кухню, сварил себе
кофе, включил радио и присел в старое кресло, аккуратно держа на весу
дымящуюся кружку.
Скрипнула половица. Тяжело и мягко ступая, на кухню вошел Мистер
Саблезубый.
Старый кот с хозяйским видом оглядел помещение, сунул морду в пустую
миску и косо посмотрел на старика. Желтые глаза Мистера Саблезубого не
выражали ничего, кроме холодного презрения. Старик в ответ усмехнулся и
вдруг гаркнул на весь дом: "Синтия!"
Наверху завозились, затопали плоскостопными ножищами. Синтия скатилась
по лестнице, в одной ночной рубашке, шлепая себя по пузу арбузными грудями.
Старик с отвращением посмотрел на бочкообразное тело родной внучки, ее
большую голову с торчащими ушами, немытые волосы, расползающиеся во все
стороны отвратительными сосульками, и отвернулся к окну.
Вот же наградил господь внучкой. Старик послал проклятие своему
покойному сыну и еще парочку - его супруге, кривоносой австралийке. Выродили
чудовище на его голову, а сами сгинули, как какие-нибудь вонючие ниггеры, в
пожаре, на заводском складе Детройта. Нет, не об этом мечтал старый Остин
Баррет. А мечтал он о резвых мальчишках, беспокойных, веселых, сильных.
Мечтал он о будущих сенаторах, генералах, и быть может даже, чего там, греха
таить - о Президентах! А в место этого - пучеглазое полоумное чудище, без
морали, без принципов, без стыда.... После первого аборта, случившегося у
Синтии в тринадцать лет, Остин избил внучку кнутом... Боже, какой это был
позор... После второго, в пятнадцать, он сломал об нее весь
сельхозинструмент и выбил зубы. После третьего - запорол бы на смерть, если
бы не шериф Конелли. После четвертого Остин плюнул и наказал Дрю отвезти
внучку в клинику. Но проклятые ублюдочные демократы и коммунисты из
городского совета принудили его забрать Синтию обратно.
Старик тяжело вздохнул и, не оборачиваясь, прорычал: