"Пока смерть не разлучит нас" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 4

Пока длилось молчание, можно было сосчитать до десяти. Потом Дик заговорил, как бы не понимая смысла собственных слов. Он беззлобно, даже легковесно сказал:

— Какая ерунда.

— Почему ерунда?

— Эта девочка?

— Этой так называемой девочке сорок один год.

Дик сел на стоявший рядом стул. Полковник Поуп, хозяин коттеджа, превратил гостиную в уютную захламленную комнату. Оштукатуренные белые стены, старые дубовые балки посерели от табачного дыма. Вдоль стен в один ряд висели батальные гравюры начала и середины девятнадцатого века; время смягчило краски сражений и воинской формы, но не лишило жизни изображенные сцены. Дик смотрел на картинки, которые расплывались у него на глазах.

— Вы мне не верите, — спокойно заключил сэр Харви. — Я и не ждал. Поэтому позвонил в Лондон. Завтра приедет человек из Скотленд-Ярда, который хорошо ее знает. Привезет фотографии и отпечатки пальцев.

— Обождите минуту! Прошу вас!

— Да, мой юный друг?

— Что, по-вашему, сделала Лесли?

— Отравила трех человек. Двое были ее мужьями — отсюда деньги. Третий…

— Какими мужьями?

— Ваша романтическая душа уязвлена? — заметил сэр Харви. — Ее первым мужем был американский юрист Бартон Фостер. Вторым — торговец хлопком из Ливерпуля по фамилии Дэвис, имени не припомню. Оба люди богатые. Третья жертва, как я говорил…

Дик схватился за голову.

— Боже! — вскричал он. В коротком восклицании вылилось все недоверие, весь протест, головокружительное ошеломление, поразившие душу. Он ничего не хотел больше слышать, хотел только вычеркнуть из своей жизни последние тридцать секунд.

Сэр Харви милостиво принял озабоченный вид и отвел глаза.

— Сочувствую, друг мой, — он ткнул погасшую сигару в пепельницу, — но это правда. — Потом с теплым чувством посмотрел на Дика. — А если вы думаете…

— Продолжайте! Что думаю?

Выражение лица его собеседника стало еще саркастичнее.

— Вы сочиняете психологический вздор о душах и мыслях убийц. Не постыжусь признаться, мне нравится. Мои коллеги считают, будто у меня довольно оригинальное чувство юмора. Если вы думаете, будто я фантазирую, разыгрываю вас ради шутки, выбросьте это из головы. Поверьте мне, я не шучу.

Только тут Дик понял, что он действительно не шутит.

— Эта женщина, — очень четко проговорил сэр Харви, — коварная злодейка. Чем раньше вы к этой мысли привыкнете, тем скорей с ней разделаетесь. И тем целей будете.

— Целей?

— Вот именно. — Лоб сэра Харви опять жутко сморщился. Он заерзал в кресле, устраиваясь поудобней, потом, терзаемый болью, сердито замер на месте. — Только вот в чем проблема, — продолжал он. — Она, по моей оценке, не особенно умная женщина. Тем не менее снова и снова делает свое дело и выходит сухой из воды! Нашла способ убийства, который ставит в тупик и Гидеона Фелла, и меня самого.

Впервые слово «убийство» прозвучало в связи с Лесли Грант, открыв новые бездны, новые врата ада. Дик еще слепо искал объяснений.

— Постойте! — потребовал он. — Вы что-то сказали насчет отпечатков минуту назад. Значит, она была под следствием?

— Нет. Отпечатки сняты неофициально. Она никогда не была под следствием.

— Да? Откуда тогда вам известно, что она виновна?

Лицо его собеседника выразило безнадежность.

— Вы не поверите мне, мистер Маркем, до прибытия нашего друга из Скотленд-Ярда?

— Я этого не говорю. Только спрашиваю, на чем основаны ваши утверждения. Если Лесли виновна, почему полиция ее не арестует?

— Потому что доказать не может. Не забывайте, три случая! А доказать что-либо невозможно.

Главный патолог министерства внутренних дел вновь бессознательно попытался сменить позу и снова почувствовал резкую боль. Но теперь его одолевали другие заботы, и он почти ее не заметил. Пробежался пальцами по обитым ручкам кресла, не сводя обезьяньих сверкающих глаз с Дика Маркема. Взгляд был полон такого сарказма, что казался почти восхищенным.

— Полиция, — продолжал он, — сообщит вам детали и точные даты. Могу рассказать только то, что знаю по личному опыту. Будьте добры не перебивать меня без крайней необходимости.

— Ну?

— Я познакомился с этой дамой тринадцать лет назад. Наше так называемое правительство тогда еще не удостоило меня рыцарского титула. Я еще не был главным патологом министерства внутренних дел. Частенько исполнял обязанности полицейского хирурга и патолога. Однажды зимним утром — даты, повторяю, полиция сообщит — нам стало известно, что в доме на Гайд-парк-Гарденз найден мертвым в своей туалетной комнате, смежной со спальней, некий американец по фамилии Фостер. Я туда отправился вместе со старшим инспектором Хэдли, ныне суперинтендентом. Казалось, это явное самоубийство. Жены покойного ночью не было дома. Тело обнаружили полусидящим на диване за столиком. Смерть наступила от инъекции синильной кислоты в левую руку. Шприц нашли на полу, рядом с ним.

Сэр Харви помолчал.

Морщинистые губы сложились в весьма жестокую улыбку.

— Ваши изыскания, мистер Маркем, — расправил он пальцы, — ваши, так сказать, изыскания наверняка дали вам представление о синильной кислоте. Проглоченная, она действует мучительно, но быстро. Введенная в вену, действует мучительно, но еще быстрее. Случай Фостера представлялся несомненным самоубийством. Ни один мужчина в здравом уме не позволит убить себя уколом в вену из шприца, от которого за десять шагов разит горьким миндалем. Окна туалетной были заперты изнутри. Дверь не только закрыта изнутри на засов, но еще приперта чрезвычайно тяжелым комодом. Слуги открыли ее с огромным трудом. Мы старались утешить потрясенную вдову, которая только что вернулась домой и находилась в полной прострации, проливая потоки слез. Горе слабой несчастной женщины вызывало сочувствие.

Дик Маркем старался строго держаться фактов.

— И этой вдовой, — уточнил он, — была…

— Женщина, которая называет себя Лесли Грант. Да.

Опять воцарилось молчание.

— Теперь перейдем к одному совпадению, которое, как ошибочно считается, встречается чаще не в жизни, а в литературе. Лет через пять я как-то весной приехал в Ливерпуль, где выступал свидетелем на выездной сессии суда присяжных. Там же оказался и Хэдли по какому-то своему делу. Мы с ним столкнулись в суде, познакомились с тамошним полицейским интендентом. Со временем интендент рассказал…

Сэр Харви поднял глаза:

— Рассказал о весьма странном самоубийстве в Принс-парке. Мужчина покончил с собой, сделав инъекцию синильной кислоты. Пожилой, но с большими деньгами, здоровяк, безо всяких проблем. Сомнений тем не менее не возникало. Следствие только что завершилось. Тут интендент махнул головой, указывая в другой конец коридора. И мы увидели женщину в черном, шагавшую по грязному коридору в окружении толпы сочувствующих. Я человек крепкий, юноша, на меня нелегко произвести впечатление. Только никогда не забуду выражение лица Хэдли, который оглянулся и объявил: «Клянусь богом, та самая женщина».

Простое утверждение, но нестерпимо живое.

Сэр Харви, задумавшись, замолчал, а доктор Миддлсуорт тихо прошелся по комнате, обогнул большой письменный стол и сел в скрипучее плетеное кресло у окна.

Дик слегка вздрогнул. Он совсем забыл о докторе. Миддлсуорт даже сейчас не высказывал никаких комментариев и не вмешивался в беседу. Просто скрестил тощие ноги, уткнул костлявый локоть в ручку кресла, положил на ладонь подбородок и задумчиво уставился на лампу в желтовато-коричневатом абажуре, висевшую над письменным столом.

— И вы хотите сказать, — выпалил Дик Маркем, — будто это опять была Лесли? Моя Лесли?

— Да, ваша Лесли. Несколько поизносившаяся.

Дик собрался было вскочить с кресла, но передумал.

Хозяин дома не проявлял никаких признаков раздражения. Видимо, он, подобно хирургу, старался вырезать острым ножом у Дика Маркема злокачественную, по его мнению, опухоль.

— Тогда, — продолжал он, — полиции пришлось начать расследование.

— С каким результатом?

— Точно с таким же, как прежде.

— Было доказано, что она не могла это сделать?

— Простите. Было доказано, что ничего доказать невозможно. Точно так же, как в случае Фостера, жены в тот вечер не было дома…

— Алиби?

— Нет, подтвержденного алиби нет. Впрочем, этого и не понадобилось.

— Продолжайте, сэр Харви.

— Мистера Дэвиса, ливерпульского брокера, — продолжал собеседник, — нашли лежавшим на столе в рабочем кабинете. Дверь опять была заперта изнутри.

Дик схватился за голову.

— Никто не мог войти? — уточнил он.

— Окна не просто заперты, но к тому же закрыты деревянными ставнями. На двери два засова, новых, прочных, взлому не поддающихся, один наверху, другой внизу. Дом большой, вычурный, старомодный; в том самом кабинете можно было забаррикадироваться изнутри, как в крепости. И это еще не все. Выяснилось, что в молодости Дэвис был фармацевтом, поэтому отлично знаком с запахом синильной кислоты. Исключено, чтобы он сам себе ее ввел по ошибке или позволил кому-нибудь это сделать. Если не самоубийство, то, значит, убийство. Однако никаких следов ни борьбы, ни наркоза. Дэвис был дородным, крепким стариком и не стал бы покорно подставлять руку под иглу с синильной кислотой. А комната была заперта изнутри. — Сэр Харви поджал губы, склонил голову набок, чтобы лучше подчеркнуть последнюю фразу. — Случай так прост, джентльмены, что полицейские чуть с ума не сошли. Возникло конкретное подозрение, а доказать ничего невозможно.

— А какие, — спросил Дик, отбрасывая свои собственные подозрения, — объяснения дала Лес… Я имею в виду, что сказала жена?

— Разумеется, отрицала убийство.

— Да, но что говорила?

— Просто глаза таращила и ужасалась. Сказала, что не понимает. Призналась, что была замужем за Бартоном Фостером, но все это якобы жуткое совпадение или ошибка.

— Что еще было сделано?

— Разумеется, полиция допросила ее. Ничего нового не обнаружили.

— И?..

— Старались предъявить хоть какое-то обвинение, — продолжал сэр Харви. — И не смогли. Ни одна ниточка с ядом ее не связывала. Она вышла за Дэвиса под вымышленной фамилией, но это не преступление, если не встает вопрос о двоеженстве или мошенничестве. Провал полный.

— А потом?

Патолог пожал плечами и снова сощурился. Боль от ранения и неудобная поза начинали приводить его в бешенство.

— Последний шаг на ее пути опишу очень кратко. Сам я не был свидетелем происшествия. Хэдли тоже. Хорошенькая вдова, теперь с немалым состоянием, просто исчезла. Я о ней почти забыл. Три года назад один мой живший в Париже приятель, которому я однажды поведал историю леди в качестве классического примера, прислал вырезку из французской газеты. Сообщение о прискорбном самоубийстве Мартина Белфорда, молодого англичанина, снимавшего квартиру на авеню Георга V. Выяснилось, что недавно он обручился с некоей англичанкой, мадемуазель Лесли такой-то, я уже забыл фамилию, жившей на авеню Фоша. Четыре дня назад он обедал в доме своей дамы, отмечая помолвку. Ушел в одиннадцать вечера, явно в добром здравии и расположении духа. И отправился домой. На следующее утро его нашли мертвым в спальне. Надо ли говорить, при каких обстоятельствах?

— При тех же самых?

— Именно. Комната заперта изнутри, а дверные запоры во Франции крепкие. Внутривенная инъекция синильной кислоты.

— Дальше!

Сэр Харви постарался припомнить.

— Я послал вырезку Хэдли, тот наладил контакты с французской полицией. Даже эти реалисты ничего не заподозрили, кроме самоубийства. Газетные репортеры, у которых там больше свободы, чем здесь, трагическим тоном сочувствовали мадемуазель. «Cette belle anglaise, très chic, très distinguée».[3] Высказывались предположения о размолвке влюбленных, которую мадемуазель не хотела признать, после чего он вернулся домой и покончил с собой.

Доктор Миддлсуорт в скрипучем плетеном кресле достал и продул курительную трубку.

Ему надо было чем-то заняться, догадался Дик, разрядить нервное напряжение. И в присутствии доктора, жителя Шести Ясеней, рассказанная сэром Харви история показалась особенно нелепой. Перед Диком проплывали лица миссис Миддлсуорт, миссис Прайс, леди Эш, Синтии Дрю.

— Слушайте, — взорвался он, — все это просто немыслимо.

— Разумеется, — согласился сэр Харви. — Однако таковы факты.

— Все они, в конце концов, могли покончить с собой!

— Возможно, — по-прежнему вежливым тоном сказал собеседник. — Или нет. Бросьте, мистер Маркем! Взгляните фактам в лицо. Как бы вы их ни интерпретировали, разве ситуация не представляется чуточку подозрительной? Несколько устрашающей?

Дик промолчал.

— Разве нет, мистер Маркем?

— Хорошо, признаю. Не признаю только, что обстоятельства каждый раз одинаковые. Тот мужчина в Париже… как его?

— Белфорд.

— Да, Белфорд. Она ведь за него не вышла?

— А вы все о личном? — взглянул на него сэр Харви с удовлетворением, даже с каким-то клиническим интересом. — Вообще не думаете ни о смерти, ни о яде. Просто видите эту женщину в объятиях другого мужчины.

Это была столь чистая правда, что Дик пришел в ярость, но все же постарался сдержаться.

— Она за него не вышла, — упорствовал он. — И что выиграла от его смерти?

— Ничего. Ни единого пенни.

— Где же мотив, по-вашему?

— Черт побери! — рявкнул сэр Харви. — Разве вам не понятно, что к тому времени девушка уже потеряла контроль над собой?

Он очень неловко и осторожно взялся обеими руками за ручки кресла и поднялся на ноги. Доктор Миддлсуорт запротестовал, но хозяин от него отмахнулся и маленькими шажками прошелся по потертому ковру.

— Вы же знаете, молодой человек. По крайней мере, должны знать по роду профессиональных занятий. Отравители никогда не останавливаются. Отравители не способны остановиться. Возникает психическое заболевание, которое доставляет извращенное, ни с чем в психологии не сравнимое возбуждение, все сильнее волнует! Яд! Власть над жизнью и смертью! Знаете?

— Да. Знаю.

— Хорошо. Тогда поймите мою точку зрения. — Он протянул руку, осторожно коснулся спины. — Я приехал сюда на лето отдохнуть. Устал. Мне нужен отдых. Попросил, как о большом одолжении, держать мое имя в тайне, чтобы каждый дурак не расспрашивал о криминальных делах, от которых меня уже тошнит.

— Лесли… — начал Дик.

— Не перебивайте. Мне пообещали, если я соглашусь сыграть на ярмарке предсказателя судеб. Очень хорошо. Я не стал возражать. Собственно, мне даже понравилось. Неплохая возможность разгадывать человеческую натуру и изумлять глупцов.

Он строго поднял палец, требуя молчания.

— И что происходит? Ко мне в палатку является убийца, которую я не встречал с того самого ливерпульского дела. Причем ни на день не постаревшая с нашей первой встречи, представьте! Я воспользовался шансом (а кто поступил бы иначе?) нагнать на нее страх Господень. Однако и глазом моргнуть не успел, как она попыталась меня застрелить из ружья. Отказалась от излюбленной схемы убийства в запертой изнутри комнате. О какой запертой со всех сторон комнате может идти речь, когда в стене дырка от пули? Нет, леди потеряла голову. А почему? Я начал понимать еще до того, как она выстрелила в мою тень. Потому что готовит отравленное угощение для кого-то другого. Иными словами, — кивнул он на Дика, — для вас.

Вновь воцарилось молчание.

— Только не говорите, будто вам это в голову не приходило! — предупредил сэр Харви с глубоким скептицизмом, презрительно тряхнув головой. — Не говорите, будто даже не мелькала подобная мысль!

— О нет. Конечно, мелькала.

— Верите моим словам?

— Верю. Только ведь возможна ошибка… может быть, это вовсе не Лесли…

— А отпечаткам пальцев поверите?

— Да. Придется.

— Но и тогда не поверите, что она попытается вас отравить?

— Нет.

— Почему? Считаете, для вас сделает исключение?

Ответа не последовало.

— Думаете, она в конце концов полюбила по-настоящему?

Ответа не последовало.

— Предположим, что так. Вы все еще хотите жениться на ней?

Дик поднялся со стула. Хотел махнуть в воздухе кулаком, заглушить в ушах голос, который загонял его в угол, заставлял смотреть в лицо фактам, опровергал каждый предложенный им вариант.

— Можете выбрать, — продолжал собеседник, — два пути. Первый, как я вижу сам, уже перед вами открылся. Хотите поговорить с ней об этом, не так ли?

— Естественно!

— Очень хорошо. Телефон в холле. Позвоните, спросите, правда ли это, умоляйте опровергнуть. Конечно, она опровергнет. Сами должны понять, если у вас осталась хоть капля здравого смысла. И вы окажетесь в том же самом положении.

— А другой путь?

Сэр Харви перестал осторожно расхаживать, остановился за мягким креслом. Тощая шея по-черепашьи вылезла из воротника пижамы под старым халатом. Он постучал указательным пальцем по спинке кресла.

— Можно расставить ловушку, — просто сказал он. — Сами увидите, что она за личность. А я смогу выяснить, как она, черт возьми, совершает убийства.