"Пока смерть не разлучит нас" - читать интересную книгу автора (Карр Джон Диксон)

Глава 9

Мисс Лесли Грант, будем так ее называть, проснулась утром в четверть девятого. Дом ее, старый «Фарнем-Хаус», очаровательный, затененный деревьями протяженного сада, стоял на южном конце Хай-стрит в Шести Ясенях, обращенный фасадом к востоку, к границам «Эшхолла». Из окон верхней спальни можно было по диагонали взглянуть через Хай-стрит и увидеть геральдические изображения грифона и ясеня, вырезанные на каменных пилонах въездных ворот. Ослепительный солнечный свет лился в эти окна, когда Лесли проснулась.

Минуту она лежала неподвижно, как мертвая, уставившись в потолок широко открытыми глазами. На столике у кровати тикали часы, издавая единственный в комнате звук. Взгляд Лесли скользнул вбок, видно отметив время, и быстро вернулся к потолку.

Не похоже, чтобы она хорошо или даже долго спала. Под карими наивными глазами легли легкие тени, темные волосы спутались на подушке, губы сложены в странную гримасу. Обнаженные руки ровно вытянуты по бокам поверх одеяла. Минуту за минутой она лежала не двигаясь, слушая тикающие часы, но глаза ее теперь блуждали.

Она видела уютную комнату, обставленную скрупулезно, со вкусом. Здесь было только одно произведение искусства — вставленный в раму черно-белый, несколько гротескный рисунок, висевший между двумя передними окнами. Когда взгляд все это отметил, зубы прикусили нижнюю губу.

— Какая глупость! — вслух сказала она.

Каждого, кто в тот момент ее видел — а ее, к счастью или к сожалению, никто не видел, — несколько удивила бы осторожность движений. Выскользнув из постели в белом шелковом пеньюаре с кружевной отделкой, она подбежала к картине, сдвинула ее со стены.

Под картиной обнаружился маленький, встроенный в стену круглый сейф из тусклой стали, американского образца. Открывался он не ключом, а с помощью наборного диска, комбинация которого была известна лишь производителям и так называемой Лесли Грант.

Лесли глубже задышала, хотя грудь под шелковым пеньюаром почти не вздымалась. Она дотронулась до наборного диска, дважды повернула на несколько делений, и тут тяжелые шаги по лестнице под звяканье посуды на подносе известили о приближении миссис Рэкли с утренним чаем.

Девушка сразу же опустила картину на место, прыгнула обратно в постель, уселась, подложив под спину подушки, отбросила назад волосы, почти не раскрасневшись и не запыхавшись, и тут миссис Рэкли открыла дверь спальни.

— Проснулись, мисс? — спросила, как обычно, миссис Рэкли. — Чудесное утро. А вот чашечка доброго чая.

Миссис Рэкли, горничная, кухарка и экономка в одном лице, была бесценной находкой для любой женщины, которая не возражала против строжайшей заботливой опеки. Оглядев комнату и кивком одобрив порядок и открытые окна, она со скрипом прошествовала к постели под астматический аккомпанемент и опустила на колени Лесли поднос. Потом, отступив назад, подбоченилась и принялась наблюдать за своей подопечной.

— Плоховато выглядите, — заявила миссис Рэкли.

— Я отлично себя чувствую, миссис Рэкли.

— Выглядите плоховато, — тверже повторила миссис Рэкли. Тон ее становился настойчивее. — Почему бы немножечко не полежать, а я подам завтрак в постель?

— Нет-нет! Я через минуту встаю.

— Мне нисколько не трудно, — уговаривала искусительница.

— Но я в постели не хочу завтракать, миссис Рэкли.

Миссис Рэкли надула губы, явно глядя на все это в высшей степени неодобрительно. Качая головой, снова оглядела комнату. Взгляд ее остановился на стуле, на спинке которого висела аккуратно сложенная черная юбка и белый вязаный джемпер, а на сиденье лежали комбинация, чулки и пояс для чулок.

— Это что еще такое! — проговорила миссис Рэкли тоном констебля столичной полиции. И добавила помягче: — Вы вчера вечером выходили, мисс?

Лесли, налив себе чаю и поднося к губам чашку, быстро на нее взглянула.

— Выходила? — эхом повторила она.

— Выходили, — уточняла миссис Рэкли, — после того как его лордство привез вас домой вчера вечером от мистера Маркема?

— Нет, боже упаси!

— Когда вы вернулись от мистера Маркема, — заявила миссис Рэкли, — то были в темно-зеленом платье. Я отчетливо помню, как вы в нем выглядели. А тут… — И она указала на спинку стула, на черную юбку и белый джемпер. В тоне ее все сильней звучала укоризна. — Вы существо деликатное, мисс. Такая же, какой всегда была моя младшенькая. Нельзя такие вещи делать.

— Какие вещи?

— Выходить, — туманно, но упрямо твердила миссис Рэкли.

— Да я не выходила! — возразила Лесли, дернув локтем и чуть не опрокинув чашку. Странное выражение мелькнуло в глазах и исчезло, но щеки окрасил неисчезнувший румянец. — Слышите, не выходила! Если кто-нибудь скажет, что я выходила, это будет гнуснейшая ложь!

Миссис Рэкли опешила, но промолчала, так как заметила нечто еще более любопытное, и с таким интересом уставилась в окно, что Лесли, рывком отставив поднос, выскочила из постели и подбежала к нему.

На небольшом расстоянии от калитки в ярком солнечном свете стоял майор Хорес Прайс и разговаривал с мистером Уильямом Эрншо, банковским менеджером.

Плотная, коренастая фигура майора Прайса контрастировала со стройным изяществом собеседника. Мистер Эрншо снял шляпу, обнажив голову с угольно-черными волосами, очень тщательно расчесанными на пробор, который сверкал на солнце. Хотя стояли они чересчур далеко, чтобы наблюдавшие могли что-то услышать, отношения между мужчинами определенно были неважными. Оба разгорячились; можно было сказать, что майор раскраснелся сильней. Впрочем, не это привлекло внимание женщин.

По Хай-стрит с южного конца, где Галлоус-Лейн поворачивала под прямым углом, ехал на велосипеде местный полицейский констебль.

Берт Миллер крутил педали так быстро, как еще не крутил никогда в своей жизни. Майор и Эрншо разом оглянулись. На приветствие майора Прайса констебль затормозил так резко, что чуть не свалился в канаву.

Затем последовала зловещая маленькая пантомима: констебль говорил торопливо, кажется произведя на слушателей немалое впечатление. Майор Прайс один раз оглянулся на дом Лесли. Под мягкой шляпой, которую он носил по официальным рабочим дням, можно было разглядеть его веснушчатое лицо с приоткрытым ртом — крупное, круглое, брыластое.

Беседа завершилась. И майор Прайс, как бы приняв решение, открыл переднюю калитку, направляясь по дорожке к дому.

— А вы еще в пеньюаре! — воскликнула миссис Рэкли. — Он вас увидит! Ложитесь в постель, мисс. И… я вам ванну приготовлю.

— Забудьте о ванне, — приказала Лесли, чего миссис Рэкли явно не ожидала. Голос девушки звучал не совсем твердо. — Спуститесь и выясните, что случилось. Скажите майору Прайсу, я сойду вниз через полминуты.

И действительно, минуло чуть меньше десяти минут, как она сбежала вниз, полностью одетая, только вовсе не в той одежде, по поводу которой шел спор в связи с прошлым вечером. Внизу не было никакого следа миссис Рэкли, видимо изгнанной несколькими резкими словами майора. Лесли увидела майора Прайса, стоявшего в нижнем холле и вертевшего в руках шляпу. Он прокашлялся.

— Милая моя девочка, — начал майор, — я только что разговаривал с Бертом Миллером.

— Да, знаю. И что?

— Боюсь, моя милая девочка, новость довольно серьезная. Сэр Харви Гилмен мертв.

Холл был большой, прохладный, сумрачный, несмотря на световой фонарь. В дальнем конце метрономом тикали старинные часы.

— Я же не нарочно! — воскликнула Лесли. — Не специально в него стреляла! Вчера… это несчастный случай был! Клянусь!

— Ш-ш-ш, моя милая девочка. Прошу вас.

— Мне очень жалко! Только…

— Дело вовсе не в выстреле, — возразил майор Прайс, ворочая толстой шеей в мягком воротничке. — Похоже, несчастный старик прошлой ночью отравился. Но… можно нам пойти куда-нибудь поговорить?

Лесли молча указала на дверь, ведущую в длинную прохладную гостиную со стенами, выкрашенными зеленой краской, с камином из грубых булыжных камней. Девушка, видимо ошеломленная до потери речи, позволила майору Прайсу подвести себя к креслу. Он уселся напротив, осторожно опустил шляпу на пол, положил ладонь на толстое колено, растопырив пальцы, потом с доверчивой добросердечностью наклонился вперед. И понизил голос.

— Теперь вам нечего беспокоиться, — успокаивающе заверил майор. — Однако, как ваш юрисконсульт… надеюсь, вы по-прежнему меня считаете своим юрисконсультом…

— Конечно.

— Вот умница! — Он протянул руку и потрепал ее по плечу. — Как ваш юрисконсульт, скажу, есть пара маленьких пунктов, ничего существенного, — махнул он рукой, — которые нам, по-моему, надо бы прояснить. А?

— Вы сказали, отравился? — переспросила Лесли и резко тряхнула головой, как бы стараясь разогнать туман; глаза ее наполнились слезами. — Я просто не понимаю! Зачем ему вообще это понадобилось?

— Ну, — объявил майор, — это и есть один маленький, но довольно щекотливый пункт всего дела. Тело его обнаружил ранним утром Дик Маркем.

Лесли выпрямилась в кресле:

— Дик?

— Да. По словам Миллера. Кажется, кто-то позвонил Дику по телефону…

— Кто позвонил?

— Дик не может сказать. Просто какой-то «шепчущий голос». И насколько я понял Миллера, — нахмурился майор Прайс, — предупредил, что может случиться что-то нехорошее, если он немедленно не явится в старый коттедж Поупа.

— И что?

— Он поспешил, — продолжал майор. — А как только показался коттедж, кто-то включил свет в гостиной. — Майор Прайс на миг замолчал, видимо мысленно воображая все это. Песочные брови насупились, ноздри тоненько засопели. — Да, свет… И тут же кто-то вскинул на стену парка ружье и выстрелил в окно гостиной. Нет, постойте! Не то, что вы думаете! Дик быстро туда прибежал вместе с Синтией Дрю…

— С Синтией Дрю? Что она там делала вместе с ним?

Майор Прайс отмахнулся:

— Отправилась прогуляться пораньше или что-то в этом роде. Так или иначе, они забрались в коттедж и увидели, что пуля вообще не попала в сэра Харви. Нашли его в кресле перед письменным столом. Похоже, он заперся и сделал себе укол синильной кислоты.

Лесли вздохнула.

— Дьявольски странный спектакль, — добавил майор, с сомнением покачивая головой. — Вообще чертовски все странно. Понимаете, кто-то пустил в него пулю почти в тот же самый момент, разумеется, более или менее в тот же самый момент, когда он сам вводил себе яд!

Последовало долгое молчание.

Лесли не высказала никаких комментариев. Собралась было что-то сказать, но вместо этого безнадежно, нервно, озадаченно махнула рукой.

Майор Прайс явно чувствовал себя не в своей тарелке. Прокашлялся. Оглядел вазу, стоявшую в центре стола, с красными розами, которые вносили яркий штрих в комнату, строго выдержанную в хорошем вкусе, с роялем, старым серебром. Посмотрел вверх и вниз. В конце концов решился:

— Теперь слушайте, дорогая моя. Не хочу, чтоб вы меня неправильно поняли…

— В чем дело?

— Фактически, — сказал майор, — я в любом случае хотел с вами сегодня немножечко поговорить. Вы правильно сделали, поручив мне вести ваши финансовые дела. Вы в таких вещах не разбираетесь. Очень умное решение, лучше и не придумаешь, — самодовольно одобрил он. — А теперь вы собираетесь замуж…

Лесли растерянно глянула на него:

— Господи помилуй, о чем вы толкуете?

— Что ж! — сказал старомодный майор Прайс. — Ваш муж сам собирается вести счета, не так ли? Хочет, чтоб я ему все передал? Разумеется! Дело есть дело!

— Боже мой, нет! — воскликнула Лесли. — Дик разбирается в таких вопросах практически нисколько не лучше меня. Он доверил их своему литературному агенту и никогда не знает, сколько денег зарабатывает.

Майор заерзал.

— Но в любом случае… — продолжал он, по-прежнему избегая истинной темы, — в любом случае я хочу, чтоб вы взглянули на проблему со стороны, объективно. Например… кто-нибудь из ваших родных жив?

Лесли выпрямилась в кресле.

— Зачем это вам? — спросила она.

— Понимаете, я так мало знаю о вас. И поскольку в любом случае хочу помочь, чем могу…

— Майор Прайс, прошу вас! Перестаньте ходить вокруг да около. Прямо скажите, к чему вы клоните?

— Хорошо! — сдался майор, уронив руки на колени. — Я хочу, чтоб вы мне точно сказали, что вам вчера днем говорил «предсказатель судьбы».

Теперь в комнате стало так тихо, что отчетливо слышалось метрономное тиканье старинных часов в холле.

— Ну, послушайте, — поспешил предупредить ее майор, — только не утверждайте, будто он говорил вам обычные вещи, которые слышишь от предсказателей. Нет. Бросьте, дорогая, я там был, я вас видел. Хочу, чтоб вы посмотрели на дело со стороны, объективно. Как моя жена, например. Или… или любой другой. Что-то сказанное «предсказателем» вас очень сильно расстроило. Дик Маркем побежал выяснять, что стряслось. Ружье выстрелило — случайно, конечно! — старик рухнул. К счастью, он несерьезно ранен…

— Он несерьезно ранен? — вскинулась Лесли.

— Ну… да, — смутился майор.

Глаза Лесли вновь странно, украдкой забегали по комнате. Она как бы сортировала мысли со скоростью мечущего карты банкомета. Губы приоткрылись, на лице застыло изумленное выражение.

— Дик знал? — вскричала она. — Дик знал? И мне не сказал?

Майор затряс головой:

— О нет. Мальчик ничего не знал.

— Вы уверены?

— Если помните, мы с Миддлсуортом отвезли сэра Харви домой. Старик взял с нас клятву молчать, что он ранен легко, просто в мягкие ткани. Сказал, в интересах юстиции. Это же главный патолог министерства внутренних дел… Скажите, милая девочка, что мне было делать? Не могу знать, чего они там наговорили потом Дику Маркему, но к моменту моего ухода мальчик определенно не знал, что с сэром Харви все в порядке. И только подумайте, что потом происходит! У старика есть какая-то страшная тайна, похоже каким-то образом с вами связанная. Вот именно! Кто-то крадет ружье, то самое ружье, и стреляет в него через окно. В то же время он сам якобы отравился. Ну и ну!

Лесли облизнула губы.

— Вы говорите «якобы»? Есть какие-то сомнения?

— На мой собственный взгляд, никаких абсолютно! — Майор слегка фыркнул, поднял песочные брови над невинными светло-голубыми глазами. — Ведь нельзя же войти и выйти из запертой комнаты, правда? — Потом сбавил тон: — Только если вам есть что сказать, может быть, лучше сейчас скажете?

Лесли впилась пальцами в ручки кресла, как бы собираясь рвануться к майору в чистосердечном, искреннем порыве.

— Мне нечего сказать. Прошу вас, поверьте!

— Даже не расскажете, что говорил предсказатель? А?

— Майор Прайс, я никогда раньше в жизни своей не видела этого человека!

— И больше ничего не скажете?

— Больше я вам ничего сказать не могу.

— Что ж… — пробормотал гость.

Глубоко вздохнул, огляделся, моргая, взял шляпу. Он как бы размышлял, вставляя какие-то необязательные замечания о погоде. В неловком, напряженном молчании Лесли шла за ним в холл.

— Если понадоблюсь, буду у себя в конторе, — предупредил майор Прайс.

После его ухода Лесли стояла какое-то время посреди холла, скрестив на груди руки, крепко обхватив ладонями плечи, изображая немую картину тревоги, даже смертельной боли.

— Нет! — вслух проговорила она. — Нет, нет, нет!

Потом в ее сознание как бы пробилось тиканье больших часов. Она взглянула на время — без нескольких минут девять. Запах жареного бекона, почти всегда согревающий душу, слабо доносился из кухни. Миссис Рэкли с целой кучей вопросов явно неподалеку.

Лесли заторопилась наверх. Ничего не видя, влетела в свою спальню, закрыла за собой дверь, повернула ключ в замке, прижалась горящей щекой к дверной филенке, потом, когда сзади мелькнуло что-то вскользь увиденное и непонятное, резко повернулась.

Черно-белый рисунок уже не висел, закрывая встроенный в стену сейф. Он валялся на полу.

Перед диваном, касаясь пальцами наборного диска, стояла Синтия Дрю.

Можно было сосчитать до десяти, пока они стояли, безмолвно глядя друг на друга. Лето с густыми ароматами и громкими шорохами лилось в открытые окна, дышало на них в подвижном солнечном свете. Крепкая девушка с золотистыми волосами и голубыми глазами и хрупкая, темноволосая, кареглазая рассматривали друг друга, охваченные внезапным жарким эмоциональным порывом, очень близким к истерике.

В застывшей тишине прозвенел голос Синтии.

— Я хочу знать, что в сейфе, — объявила она. — И намерена это выяснить, прежде чем уйду или, может быть, убью тебя.