"Иштван Галл. Два землемера " - читать интересную книгу автора

канаве, прятался...
- Где?
- Мы отводный канал зовем Черной канавой. Вон она. В общем, он там
прятался, и над ним закружили вороны, они любят быть рядом с людьми. Так мы
его и заметили.
Длинный слушает, а я торжествующе смотрю на него. Тут заговорил
коротышка:
- А почему он прятался в Черной канаве?
- Потому что она проходит через границу, и если идти по ее руслу, то
тебя трудно заметить.
- Что ж, канаву не охраняют?
- Почему, охраняют.
- Так как же тогда?
Я чуть не выболтал, что туда только ночью высылают дозор, а иной раз и
тот слиняет, потому что надоест околачиваться без дела на одном месте.
Толстяк замечает, что тема мне неприятна, и смущенно краснеет. Я
благодарен ему за этот румянец, и мне хочется сказать длинному: "Видите, как
ведут себя тактичные люди!"
Коротышка толстяк берет свои рейки и идет дальше; он не специалист, а
что-то вроде подсобного рабочего. Длинный склоняется к треноге. На макушке
треногого сооружения блестит черный прибор, похожий на подзорную трубу с
никелированными колесиками на боку, а снизу к нему прикреплен шнуровой
отвес. Я смотрю, как длинный заглядывает в окуляр трубы, крутит колесико,
машет рукой - и полосатые рейки с одного места перемещаются на другое.
Сейчас он все их установил в одну линию, потом одну велел отнести довольно
далеко, откуда та кажется совсем маленькой, и долго крутится вокруг треноги,
пока наконец не удается засечка и он, выхватив тетрадь и сражаясь с ветром,
не делает запись.
Видимо, они покончили с очередным участком, потому что длинный
выпрямляется, сует тетрадь в карман и дышит на руки. Коротышка тоже уже
трусит к нам, ветер хлопает развевающимися полами его дождевика.
Я подхожу к прибору и с любопытством до него дотрагиваюсь. Холодный. И
немного влажный от дыхания возившегося возле него человека. Длинный
подбадривает меня:
- Загляните.
Я с удовольствием склоняюсь к прибору, мне интересно, что и как в нем
видно, но все же в трубу не заглядываю.
- Ну, смелее.
Он подходит, поворачивает штатив и наводит трубу на границу.
- Вот теперь смотрите, - говорит он и вынимает сигарету.
Пока он отворачивается спиной к ветру, чтобы, защищая ладонью, зажечь
спичку, я быстро наклоняюсь и заглядываю в прибор. "Я только на секунду, -
думаю я, - когда он повернется, я тут же отойду".
Сначала все расплывается. Вслепую нащупываю колесико настройки и, найдя
наконец, кручу его, изображение становится четким. Сначала я узнаю тополя,
растущие вдоль границы, в окуляре они возвышаются, как какие-нибудь
заповедные столбы - огромные, широкие. Пробую их измерить мелкими делениями
сетки нитей, не удается. Потом передвигаю все сооружение немного, вбок,
чтобы за деревьями увидеть ту сторону границы. Поле, пашни, кусты - все как
у нас. Дальше - маленькая деревушка, я кручу до тех пор, пока она не