"Владимир Галкин. Чудные зерна: сибирские сказы" - читать интересную книгу авторасолому вытряхнули, углы мельницы обложили и подожгли. Тут Никифор с мужиками
из кустов выскочили, а из-за плотины в тулупе овчинном, шерстью кверху вывернутом, Филипп вылазит. На голове котелок дырявый - ну прямо черт из омута. Огонь загасили, тех двоих окружили. А это святые отцы Овдоким с Гавриилом оказались. На колени пали и крестятся: в темноте, видать, и вправду мужиков с Никифором за чертей, Филиппа за водяного приняли. А тот кричит зычным голосом: - В воду! В воду их, окаянных! Мужики и потащили монахов к реке, разок-другой окунули, потом рясы сорвали да к дереву их привязали. Сами кружным путем в деревню ушли. Поутру люди приходят зерно молоть, глядят - монахи в одном исподнем к осине привязаны. Трясутся от холода, а у мельницы кучами солома обгорелая. Отвязали монахов, спрашивают: - Как попали сюда да почему солома кругом обгорелая? Те и покаялись, мол, приказ от настоятеля был спалить мужицкую мельницу, да водяной, вишь, не позволил. Приволокли мужики монахов-то в монастырь, настоятеля спрашивают: - Ответствуй, святой отец, неужто чертям молиться теперь, а не вашей богородице пречистой? Тот сначала-то кричать принялся, дескать, за богохульство ответ держать будете. А мужики свое: - Коли водяной мельницу от твоих посланцев спасает, кому вера? Настоятелю и отвечать нечего, на Овдокима с Гавриилом все свалил, дескать, об их делах ведать не ведал, слыхом не слыхивал, по своему усмотрению пакостили, за то будут наказаны - на покаяние в тайгу, в дальний Пришлось мужикам рукою махнуть, отговорился настоятель-то. Но сытная жизнь для монахов кончилась - мужицкое зерно на общинные жернова потекло. Потому и мукомольня монастырская стала. Настоятель поначалу шибко злобствовал, даже Филиппа с Никифором предал анафеме; потом монахов к мужикам подсылал, чтоб те хлеб на монастырь жертвовали. Однако мужики сопели, кряхтели да кукишем монахов и провожали - зимой, дескать, молитесь, а по весне за соху беритесь. Пришлось монастырским на другой год пни корчевать да землю пахать. А мужицкая меленка долго еще стояла, хлеб всей деревне молола, и братья, Филипп с Никифором, при ней робили. Люди на Toe-реке по сей день их добром поминают. Дарьины ухажеры А вы не слыхивали, как баба с чертями дружбу водила? Врали люди аль правду баяли, не знаю, но есть такой сказ. Жил на селе Митроха Пыряев. Невелик, щупловат, а жена - красавица: белолица, полногруда, Дарьей звали. Парни-то, как девкой была, шибко подле нее увивались. А вот ведь - Митроху выбрала. Дарья сызмальства в работе удачлива: в лесу грибов али ягод больше всех набирала, в реке рыбу покрупней, чем у мужиков, корчагой вылавливала. Бабы и нашептывали: - Красотой своей чертям приглянулась! Дарья-то в девках смешлива была, не отнекивалась, а про нее всяки небылицы плели. |
|
|