"Тимофей Галкин. Волчьи люди (Кремниевый вереск) " - читать интересную книгу автора

себе, но лучшей у меня не нашлось, Ой, зря я еду помянул, крадущийся волк,
да еще на тебя - это зрелище не для слабонервных.
- Достань еду! - мысль была четкой с явными оттенками угрозы, и я
подумал, что если высыпать еду перед собой, то успею еще разок Рамом
взмахнуть.
- Тебе руки прокусить или ты угомонишься? - новая мысль была четкой и
наглой, и еще она была правдой, пока волчара развлекал меня, я успел оценить
скорость, с какой он уже мог передвигаться. Один прыжок, максимум два, и его
челюсти не только руки мне, но и шею перекусят, причем со спины, и
обернуться не успею...
- Уж подумать нельзя, угрозы начинаются, я вот вообще сутки сам не
евший, - попытки отстоять в словесном споре с волком не столь нужные
охотничьи харчи, мне показались не плохим способом тянуть время, моя
снесенная событиями крыша, радостно взмахнув соломой, выпустила воображение
на просторы серого вещества, и я продолжал заговаривать волку его клыки и
зубы...
- Давай делиться - предложил я.
- Давай, только делить буду я..- волк явно излучал удовольствие,
получаемое от моих попыток сохранить мою шкуру в целости и без лишних
дырок...
- А как ты будешь делить? - вопрос был не только не своевременным и
глупым, но мое любопытство тоже, отодвинув страх, присоединилось к
вырвавшейся на свободу фантазии, но и нагловатым...
- Как, как? Как получится! - волк явно на что-то собрался обидеться,
читалось это четко, - ...и железный клык убери, спрячь..
- А может не надо нож убирать? - я храбрился тоже, начиная получать
удовольствие от нашего диалога.
Пришедшая смазанная картинка, где я почему-то сижу спиной к волку, моя
шея четко подсвечена красным, с четырьмя яркими рубиновыми точками,
подозрительно похожими на след от укуса, по две с каждой стороны шеи, и
явное чувство нахлынувшего голода, отбили у меня охоту спорить на голодный
волчий желудок. Я, развязав котомку, просто кинул ее в сторону волка.
- На, ешь, не лопни. - Расставаться с едой было все же жаль.
Последовавшая затем волна голода, замешанная на любопытстве, и
придирчивое исследование содержимого моих припасов волчьим носом, с полной
трансляцией вызываемых запахами волчьих эмоций, повергла меня в ступор. Я
поверил, что я реально могу общаться с этим волчонком...
- Волком! - мысль была понятна, и легкая грусть в ней была мне
удивительна, - у меня теперь нет стаи, а молодой и живой волк без стаи, это
взрослый волк..
- Слышь волк! Ты мне поесть-то что-нить оставил? Делиться
договаривались, а не философствовать, - вот, блин, бабка научила меня словам
умников, а зачем мне они в деревне и не спрашивала. Глянь-ка, а в разговоре
с волком пригодилось.
- А я оставил, доползешь маленько и ешь, не трону, за тобой интересно
наблюдать, мысли слушать, - волчара поднес котомку на пару метров и разжал
челюсти. Но, судя по звуку падения, котомка явно стала много легче.
У, проглот, - все же неистребимо в человеке желание всему дать
объяснение или оценить, и, обнаружив в котомке бутыль с водой, я решил, что
молча поесть тоже будет очень полезным, так как голод, щедро излучаемый