"Наталья Галкина. Пишите письма (Роман) " - читать интересную книгу автора

Она шла, всеобщая Прекрасная Дама, милый кумир безвоздушного
пространства одной из наших душных эпох. Ее ножки в трико, ее сыгравший в
"замри!" души исполненный полет подстерегали поклонников и поклонниц,
балетоманов и балетоманок на блестящих черно-белых открытках Союзпечати.

Чем-то эта очаровательная женщина с патологической походкой балетной
гейши была сродни статуям на крыше, множеству статуй, освоивших аллеи парков
культуры и отдыха уездных и столичных городов нашей необъятной страны.
Статуи были театральны, напоминали статистов фильмов про несуществующую
идеальную, вымечтанную неудачниками-вождями и холуями-кинорежиссерами жизнь.

Наталья Дудинская, которой дали квартиру запытанного или расстрелянного
Николая Вавилова, позвонила его вдове и сказала:

- Мне так неудобно, здесь стоит ваша мебель, здесь книги Николая
Ивановича, приезжайте, заберите.

Телефоны прослушивались, балерина рисковала.

- Ничего, ничего, - отвечала вдова, - Николай Иванович был большой ваш
поклонник, пусть мебель стоит и книги тоже, ему было бы даже приятно.

У Балерины из "Излишества" мерцала в руках ветка сирени, ее пытался
запорошить снег, но не успел: массивные двери, обрамленные слонопотамскими
ассиро-вавилонскими колоннами, закрылись за всеобщей нашей Одеттой, она же
Одиллия и проч.

И плохи были в ту ночь сны мои, да и перемежающие их часы бессонницы
никуда не годились.

Я ходила на кухню, босиком, неслышно, чтобы не разбудить своих, пила
воду, смотрела в форточку на зимние звезды и заснеженные дали меридианной
околицы, из форточки тянуло гарью, вокзальным запахом раннего детства,
забвенным паровозным дымом: горело ли что? или ветер из прошлого приносил
заплутавший станционный воздух?

Наконец в четвертом часу мне удалось провалиться в страну
бедекера-сонника, где уже спал в мастерской, коей служила келья одного из
расстриженных московских монастырей, скульптор-альпинист в окружении белых
гипсовых фигур, - маленький, поджавший ноги на неказистом топчане, уснувший
не раздеваясь великий восходитель молодой Страны Советов по прозвищу
Бурундучок (в детстве, круглолицего, сибирские друзья-мальчишки, спутники по
лазанию на Столбы, звали его Луной). Снился ему дед, качавший головою и
повторявший: "Ну, ты беглец". Снилась матушка, которой жизни стоило его
появление на свет, вот та молчала, смотрела нежно, беззвучно, голоса ее он
не знал, а фото видел, прекрасную фотографию предыдущей эпохи.

Мы глядели, как он спит, стоя с Косоуровым перед большим застекленным
окном, как наблюдатели за допросами в кино, и эта келейка со статуями и
спящим напоминала инсталляцию Этнографического музея.