"Наталья Галкина. Ночные любимцы. Повесть" - читать интересную книгу автора

пророка Худа, она тут неподалеку.
-- Не удивительно ли, -- сказал Ганс, -- что врата в ад
расположены рядом с могилой святого?
-- Ничего удивительного я в том не вижу, чужеземец, ибо сказано:
"Нет места темнее, чем под светильником".
-- Не тяжело ли тебе таскать твой мешок?
-- Своя ноша не тянет, -- отвечал паломник.
Попрощавшись с Гансом, он закинул за спину мешок с камнями и
бурдюк с водой и, обогнув скалу, скрылся из виду.
Ганс продолжал, как завороженный, сидеть у входа в пещеру,
именуемую "колодец Бархут", и глядеть в ее темные врата. Дыхание
хриплого, холодного и сухого ветра постепенно овладевало
округой, взвивая песок, будя в невидимых пещерных глубинах эхо,
принося тьму, предупреждающую тьму ночи. Невесть откуда
взявшаяся туча зависла над скалою, над валуном, над головой
Ганса; молния невиданной яркости залила мертвенным,
пронзительным, щедрым на подробности светом померкший пейзаж.
Одновременно с молнией раздался чудовищный раскат грома; в
глубине пещеры полыхнул огненный шар; Гансу показалось, что
молния ударила именно туда. Пещера издала львиный рык, отвечая
громовому раскату всеми пустотами разом; запахло серой. Град
обрушился на голову Ганса, и, не успев поразмыслить, ринулся он
в пещеру, спасаясь от ледяных градин.
Из узкого темного грота, на стене которого виднелся свежий след
молнии, словно высекшей в известняке искру спекшегося и
оплавленного стекловидного зеленого вещества, Ганс попал в
огромный зал, сверкающий полупрозрачными колоннами свисающих с
потолка сталактитов и десятилетиями поднимающихся с пола им
навстречу сталагмитов. Стены и пол представляли собою букеты
белоснежных каменных ромашек и лилий, словно прощающихся с
земными живыми цветами. Среди неувядающих тысячелетиями
лепестков из кальцита и гипса нашел Ганс старую лампу, зажег ее
и пошел в кромешную вечную тьму.
В третьем зале встретил его немолчный крик летучих мышей.
Маленькие существа с перепончатыми крыльями, мягкой, густой и
короткой шерсткой и застывшими в гримасе личиками, невзирая на
непогоду, покидали пещеру, подчиняясь ведомому одним им порядку;
сначала над головой Ганса пролетало по одному нетопырю в минуту,
затем интервалы между вылетами укорачивались, а группы летуний
увеличивались, потом все повторилось в обратной
последовательности, и после вылета последней запоздавшей летучей
мышки в гулком зале настала тишина, прерываемая мерным звуком
капель с потолка.
Перетекающее из помещения в помещение пространство манило Ганса,
не отпускало, поражало разнообразием, словно чуждаясь
повторений, только изредка раздваиваясь, ветвясь, играя в
лабиринт. Попадались ему обезличенные камеры, которые старался
он пробегать побыстрее, потому что клочьями тумана скапливался в
них на полу ядовитый газ, вызывающий удушье, дурноту и легкий
кашель; встречались коридоры из глины, в которых так дорого