"Марина Галкина. Одна на краю света " - читать интересную книгу автора

это было только в данный момент), можно плыть! Но реальная опасность ожидала
меня впереди - горло залива между мысами Тонким и Толстым. А пока я
пробиралась вдоль правого обрывистого берега, подгоняемая приливом. Мне
открывались небольшие уютные тихие бухточки с песчаными пляжами у подножия
обрывов, надводные камни с белыми от помета птиц верхушками. Почему я не
поддула здесь каяк - ведь столько было подходящих мест - даже не знаю. Меня
охватила стартовая лихорадка и эйфория от удачно складывающихся
обстоятельств последних часов. Все это не давало мне остановиться.
Таким образом, я взяла курс к мысу Толстому, так и не сделав остановку
на берегу. А поддувать каяк наплаву было практически невозможно. Длинная
высокая скала мыса, возвышающаяся всего-то километрах в трех от меня,
виделась совсем рядом. Поверхность залива казалась ровной. Но небольшие
вначале волны постепенно увеличивались. Нет, барашков не было, ветер был
слабый, но здесь, в сужении залива, воды могучей реки Канчалан боролись с
приливным морским течением. В результате образовывались высокие, гладкие,
довольно широкие волны. Нужно было плыть боком к волне, постоянно держать
равновесие и следить, чтобы весло правильно цепляло воду: на скате волны при
гребке с одной стороны локоть то черпал воду, и борт заливало по "юбку", то
за водой приходилось тянуться в провал между волнами. Сделаешь неправильный
гребок, обопрешься о пустоту вместо воды, можешь и перевернуться, а
поставить загруженный каяк обратно на ровный киль ох как тяжело, почти
невозможно.
В провалах между волнами линия далекого горизонта с боков скрывалась от
меня. Большим пологим волнам, казалось, не было конца, земля впереди была
все так же далека, как и сзади. Было страшно, но я аккуратно потихоньку
гребла и гребла и, наконец, скалистая стена мыса встала передо мной, и я
поняла, почему мыс казался мне близким с воды у противоположного берега.
Скалы Толстого мыса были значительно выше, чем у мыса Тонкого, а других
ориентиров для определения масштаба не было.
За мысом я вылезла на берег. Как раз садилось солнце. Меня
незамедлительно облепило комарье - у безветрия есть свои недостатки. Даже в
арке тающего снежника эти создания не давали покоя, серая туча, казалось,
заслонила от меня пылающий закат, и, надев накомарник, я с благодарностью
вспомнила геолога Сергея, подарившего мне этот ценный предмет.
Любуясь оранжево-красно-черными переливами заката, подгоняемая попутным
юго-восточным ветром и приливом, я без приключений довольно быстро доплыла
до мыса Калашникова. Заметно стемнело, наступало самое темное время суток,
но все предметы были легко различимы. Рыбак на берегу так увлекся своим
поплавком, что не заметил и не услышал, как я проплыла метрах в пяти от него
и причалила.
- Здравствуйте! - нарушила я окрестную тишину. - Вот плыву из
Шахтерского в Канчалан.
- В Канчалан? - удивился он. - А туда ведь сегодня баржа прошла.
- Как?! - я не могла поверить такому повороту событий.
- Туда прошла, - махнул рыбак рукой. - Только в Канчалан, больше
некуда...
На мысе Калашникова было несколько деревянных строений. В единственной
избе жила пожилая чета, супруги занимались разведением свиней. Рыбак Олег,
мой ровесник, работал здесь свинопасом. Он был родом из Хабаровска, но,
закончив школу, сбежал за приключениями на Чукотку. Кочевал по тундре с