"Мария Галина. Берег ночью (Повесть)" - читать интересную книгу автора

скрипели в траве пестрые маленькие пильщики. Но пока до лета было еще
далеко - долины в предгорьях лежали под снегом, а люди общины сбрасывали
зимнюю одурь, в шумных ссорах выплескивая все раздражение, накопившееся за
полгода вынужденного безделья. Полы в молельном доме выскоблили добела и
натерли пахучим воском, стены украсили гирляндами из зеленых веток и отец
Лазарь отслужил первую весеннюю службу. Это была благодарственная служба для
всех жителей общины, и люди, стосковавшись по торжественной, высокой речи,
пришли задолго до начала действа и перешептывались, и вздыхали, с
нетерпением ожидая появления Святого отца.
Он появился из бокового придела, куда имел право входить только он
один, в белом своем облаченье, торжественный и величавый и сотня лиц
засветилась счастливой гордостью, потому что люди сейчас были не просто
отдельные люди, но Община, меж членами которой протянулись невидимые нити
единения.
Младшие теснились на специальном помосте сбоку - чтобы не попадаться
под ноги остальным, и видно оттуда все было хорошо, потому что помост
поднимал нас над морем склонившихся голов. Я жадно рассматривал Священника -
он был бледным, невысоким, и казался немощным, но в нем чувствовалась
какая-то внутренняя сила,
недоступная остальным - власть, освещавшая его лицо изнутри, точно
бледное пламя. Голос у него был глубоким и красивым, а уж торжественным до
того, что, когда я слышал его, у меня что-то обрывалось внутри.
Сначала он поздравил всех с приходом весны - объявил начало Нового года
и сказал, что по всем приметам год должен быть хорошим, плодородным, и все
радостно закивали, хоть, по-моему, он говорил это и прошлую весну, и
позапрошлую - только каждый раз другими словами. Потом прочитал короткую
проповедь о Труде, Обязанности и Воздаянии - но это было только начало, и,
когда он смолк,
а люди замерли в ожидании, он помедлил, и, дождавшись, пока молчание не
сделалось совсем уж нестерпимым, он, наконец, возвысив голос - так, что,
казалось, я услышал слабое эхо, отразившееся от бревенчатых стен, поведал
нам о тех видениях, которые были ему зимней ночью - потому что на то он и
священник, чтобы видеть скрытое от остальных.
Я вставал на цыпочки, приоткрыв рот, стараясь не упустить ни одного его
слова - он говорил о вещах, мне непонятных, но от того не менее прекрасных -
может, только Старшие знали о чем он толкует, да и то сомневаюсь.
"И увидел я огненные колесницы, летящие по воздуху... и увидел я дома,
возносящиеся до небес... И было могущество нашего племени неизмеримо ни
мощью волн морских, ни светом звезд небесных. И все, что делалось людьми,
сгорало в огне и возрождалось вновь, и рушились горы, и возносились горы, и
россыпь факелов отбрасывала свой свет до самого горизонта. И увидел я мощь
человеческую и возгордился за нее, и оплакал ее... Кто захочет жить вечно?
Кто способен вынести свидетельства былого величия? Радуйтесь, ибо участь
наша прекрасна - ноша Свидетеля не тяготит нас и тяжесть Могущества нас
миновала..."
И все в таком же роде.
Иногда мне даже казалось, что я схватываю то, о чем он толкует - не
понимаю, но именно схватываю, словно смутные картины, возникающие у меня в
голове были задернуты какой-то пеленой, которая никак не может упасть.
Думаю, все остальные чувствовали то же самое - иначе почему бы они