"Эдуардо Галеано. Вскрытые вены Латинской Америки" - читать интересную книгу автора

рабы в колониаль-ных рудниках были одеты во все английское[71].
Сельсо Фуртадо отмечает, что Англия, проводившая дальновидную политику
промышленного развития, ис-пользовала бразильское золото для оплаты
основного импорта из других стран и смогла сосредоточить свои
капиталовложения в мануфактурном деле. Быстрые и эффективные нововведения в
технологии стали возможны именно благодаря исторической любезности
Португалии. Фи-нансовый центр Европы переместился из Амстердама в
Лондон[72]. Согласно британским источникам, поступления бразильского золота
в Лондон в отдельные периоды составляли до 50 тыс. фунтов в неделю. Без
этого огромнейшего накопления золотого запаса Англии не удалось бы
впоследствии противостоять экспансии Наполеона.
А на бразильской земле от мощного импульса, кото-рый давала ей добыча
золота, ничего не осталось, кроме соборов и произведений искусства. В конце
XVIII в., хотя запасы алмазов еще не были исчерпаны, положение /91/ страны
оказалось плачевным. Национальный доход на душу населения трех с лишним
миллионов бразильцев, по подсчетам Фуртадо, составлял не более 50 долл. в
год. Это самый низкий уровень за весь колониальный период. Провинция
Минас-Шерайс достигла предела упадка и банкротства. Может показаться
невероятным, но один бразильский автор выражает восторженную благодарность
англичанам и считает, что полученный в Минас-Жерайс английский капитал
"содействовал созданию широкой сети банков, благоприятствовавшей торговле
между нациями, и сделал возможным улучшение жизненного уровня пародов,
которые оказались способными достичь прогресса" [73]. Обреченные на нищету
во имя чужого прогресса, "неспособные" народы-рудокопы оказались на обочине
истории и вынуждены были довольствоваться тем, что могли им дать обедневшие,
лишенные драгоценных металлов и камней земли. Сельскохозяйственный труд,
обеспечивающий лишь самые насущные потребности, занял место горнорудного
дела[74]. В наши дни поля Минас-Жерайс, как и земли Северо-Востока,
представляют собой царство латифундий и "полковников-асендадо", неприступные
бастионы отсталости. Продажа работников из рудников Минас-Жерайс в поместья
других провинций стала такой же привычной вещью, как когда-то работорговля
на Северо-Востоке. Франклин ди Оливейра, недавно объехавший Минас-Жерайс,
увидел ветхие деревянные домишки, деревушки без света и воды в долине
Жекитиньенья, проституток, средний возраст которых 13 лет, голодных и
помешанных на обочинах дорог. Он рассказывает об этом в своей недавно
вышедшей книге "Трагедия бразильского обновления". По справедливому
замечанию Анри Горсе, у Минас-Жерайс "золотое сердце бьется в железной
груди"[75], но разработка ее сказочного "железного четырехугольника"
находится в наше время в руках "Ханна майнинг компани" и "Бетлехем стил",
тесно между собой связанных: месторождения были отданы им в 1964 г. в
результате весьма зловещей истории. И железо, попавшее в руки иностранцев,
даст стране не больше, чем в свое время дало золото. /92/
Эпоха золотой лихорадки напоминает о себе лишь плодами буйного расцвета
талантов того времени, да еще заброшенными шахтами и опустевшими
городишками. Португалия также не смогла породить иных созидательных сил,
кроме тех, которые проявили себя в области искусства. Монастырь в Мафре,
гордость Жоана V, вершина тонкого эстетического вкуса Португалии: 37
колоколов его колокольни, чаши и канделябры до сих пор сияют золотом,
привезенным из Минас-Жерайс. А в самой Минас соборы основательно
разграблены, и церковной утвари, которую можно унести, в них почти не