"Вера Галактионова. Тятька пошутил" - читать интересную книгу автора

терпеть-то не будут: проштрафилась - айда, ступай. Ну и выгнали. А муж,
мясник-то, здоровай-краснай был, не пил, не гулял. Не латрыга, не табашник.
Ну - баптист вскорости оказалси! Она от нёво - ба-а-а! - скорея ноги в руки,
да и убежала, опять в отцову избу.
И уж когда Наталья от мужа вернулась, да когда стареть начала, тут уж про
нее сильнай разговор пошел. Это перед Гаврилиной смертью. Тут много
подтверждениев-то было: молоко у коров отымат. А вот оно не сплетни. И раз у
Шароновых случилось. Коровушка-матушка мычит, места себе не найдет, и день и
два и три. Ее доют - а молока капли нету. А уж сроду ведерница была! Оне,
Шароновы, сколь время ума не приложут: что с Дочкой да что с Дочкой? Корову
иху Дочкой звали... Только что-то вышел Янька-то Шаронов во двор середь
ночи, а дело зимой было, рождественским постом. Мороз как раз несусветнай,
бревны в избах трещат. Вот он вышел, да потихоньку - батюшки-светы! Наталья
кривая прям наспроть крыльца гола-раздета на снегу стоит и - босиком! Вороты
кругом изнутри на запорах, и как она во двор попала - не знай. А корова в
сарае прям в стенки бьется, мечется и не мычит, а как человек стоном стонет.
И вот глянула Наталья на Яньку, увидала ёво - глядит Янька, а уж на том
самом месте никакой Натальи нет: огненнай шар закрутилси, завертелси. И вот
шар-то как рассыпится вдребезги! На весь двор только искры до небу. Как
только дом не подожегси, Янька-то дивится. Разбилси шар, а под ним вдруг
кака-та черна свинья поджара оказалась. Что за свинья? Янька-то
стоит-кумекат, в толк не возьмет. Тут свинья захрюкала, дурниной завизжала
да к воротам кинулась. А под самыми воротами под землю и провалилась. И ни
следов тебе нету, ничего. Снег ровный лежит. А это не свинья черна была, а
сама Наталья. Оборотень.
Думал Янька думал: чово делать-то? И вот все же сыбразил. Укараулил
Наталью, когда она в бане на заднем огороде мылась. Да кочергой дверь-то и
подпер. Он в предбаннике сидит ждет, а там, в бане, жарища, долго не
просидишь. Наталья-то - торк в дверь. А Янька ей из предбанника:
- Не выпущу! Испортила Дочку нашу, живая теперя не выйдешь! Угорай! - и
матерно прибавил.
А колдуны матерно слово больно не любют. Чем матернее слово, тем, знай
уж, тижельше им делатса.
Наталья видит - плохо дело. И стала она Яньку уговаривать:
- Открой, Яньк. Не узоруй. Какая такая Дочка? Я и не знаю. Люди про меня
хвастают, а ты веришь. А у меня в печке дома пирога не вынуты, я уж и так
скорея парилась, вполсилы, и пару хорошего - не дождалась.
А Янька знай матерно ругатся, не открыват.
- Видал тебя! - баит. - Знаю! Выправляй Дочку, такая-сякая,
немазана-сухая!.. Ну, Наталья-то и поубещалась:
- Ладно, Яньк... Ступай домой. По-твоему пускай будет...
И опять ее Янька изругал по-всякому - и кочергу убрал, ушел.
Ну и что вы думаете? С того самого дня коровушка у Шароновых
повеселела-повеселела, а к вечеру Марья уж ведро надоила: доиться корова
стала! А то ведь беда им была. Она, Наталья-то, чай, прикинула: ага,
Янька-то что? - смирнай. Да из плену, знашь, кантуженай пришел. Его ведь и
на работу всё никуды не брали. Это уж потом он в ДОСААФ устроилси. В ДОСААФе
стал роботать, по стрельбе. А то одна надёжа - на корову. Тихай мужичок -
думала, с рук-то и сойдет. Вот она до коровы-то и добралась.
А вот в другой раз повадилась эта Наталья к Самойловым ходить, А у них, у