"Вл.Гаков. Четыре путешествия на машине времени " - читать интересную книгу автора

церкви, но к каким-либо радикальным изменениям не приводили. А печальная
судьба первых воздухоплавателей, большинство из которых уже никогда не
отправлялись во второй полет, служила самым убедительным доказательством,
что "этого не может быть".
Позже появились воздушные шары, но в этом случае публика на удивление
быстро и безболезненно свыклась с новинкой. Потом вот заговорили о полетах
аппаратов тяжелее воздуха.
Неверно представление о том, будто идея самолета мелькнула как
счастливое озарение: к реализации этой идеи шли упорно и целеустремленно,
шаг за шагом. Громоздкий "Эол" образца 1894 года обладал всеми видимыми
признаками современного самолета: крыльями, в то время еще по-птичьи
округлыми, пропеллером, кабиной и шасси с колесами. А главное - эта махина
высотой в 3,5 метра смогла оторваться от земли! Правда, на "высоту" в 20
сантиметров и всего на одно мгновение...
Попробовал свои силы в авиаконструировании и известный американский
изобретатель Хайрем Максим (знаменитый пулемет - его детище), биплан
которого был построен в тот же год, что и "Эол". А за тринадцать лет до
этого в далекой России Александр Можайский получил "привилегию"
(по-нынешнему - патент) на изобретенный им "воздухоплавательный снаряд",
модель которого в натуральную величину была построена через год. И наконец,
в 1903 году американский ученый Сэмюэл Ленгли "чуть-чуть" не запустил в
воздух свой моноплан-тандем "Аэродром" с двигателем в полсотни лошадиных
сил... Однако все эти модели взлететь все-таки не смогли.
Тем не менее история ранней авиации протекала по-своему закономерно,
без видимых сенсаций - попытка, еще попытка, анализ ошибок, новый опыт. А
вот что касается общественного мнения и отношения иных ученых ко всей этой
деятельности, то тут происходили прямо-таки чудеса.
До самого начала века фантазия и наука довольно мирно уживались друг с
другом в вопросах воздухоплавания, да еще и подпитывали друг друга идеями.
Ученые читали фантастику, а писатели, в свою очередь, внимательно следили за
новинками научной мысли. И как только появились новые конкретные чертежи и
расчеты, они тут же обрастали различными умозрительными построениями
фантастов, воображаемыми техническими проектами, осуществление которых
закономерно отодвигалось в неопределенное будущее. Поэтому раздражение
ученых вызывали как безответственные, по их мнению, выдумки литераторов, так
и внешне строгие выкладки конструкторов.
Это важный момент, остановимся на нем. Можайский, Ленгли, Максим тоже
были не последними людьми в науке. А с другой стороны, и в среде энтузиастов
не убавлялось с годами изобретателей вечного двигателя. И фантасты писали
порой такое!.. Итак, война шла не между наукой и фантазией - воевали между
собой прозорливость и слепота. Что же касается провидцев и слепцов, то и
первых и вторых в изобилии хватало и среди писателей, и среди ученых.
Один эпизод этой битвы по праву считается классическим, во многом
благодаря редкостному совпадению дат.
Итак, 1903 год. Почтенный (ему уже под семьдесят!) профессор-астроном
Саймон Ньюком не на шутку встревожен обилием пустопорожних бредней о
летательных аппаратах тяжелее воздуха. Раздражение требует выхода, и Ньюком
посылает в научный журнал пространную статью, где с помощью строгих
математических выкладок разбивает построения энтузиастов в пух и прах.
Резюме статьи (оно-то и вынесено в эпиграф) совершенно недвусмысленно: нет и