"Сергей Гайдуков. Музыка в сумерках ("Костя Шумов")" - читать интересную книгу авторапотирая свои маленькие потные ручонки...
- А для чего, если не секрет? Я второй день ломаю голову, и все... - Не торопись, - неприязненно посмотрел он. - Не торопись, а то успеешь. Тут полно друзей Кудрявого, тут полно людей, которые с удовольствием разорвут тебя на куски... Это заявление меня неприятно удивило. Я подумал, что надо было подарить приглашение телевизионщикам, а самому ехать домой. На всякий случай я поинтересовался: - А какая связь? Зачем друзьям Кудрявого меня рвать? Тем более на куски? - Смеяться будешь потом. Когда червячки в земле твои глазки выедят. - Я надену очки. Такие горнолыжные, знаете... Он взял меня пятерней за горло и прошептал тоном, не оставлявшим сомнений в искренности: - Я тебе самолично глотку перегрызу, сука! Но только сначала ты скажешь, где сейчас прячется этот подонок! Этот гад! Эта мразь... В ответ я хотел заметить, что все вышеперечисленные характеристики скорее следует отнести на счет своевременно почившего господина Байстрюкова, но постеснялся двоих слушателей, застывших позади меня. Я сказал другое. - Вы будете смеяться, - сказал я, - но только я в самом деле не знаю, куда он уехал... Думаю, что он уехал далеко. И надеюсь, что он уехал так далеко, что вы его уже никогда не достанете. Он ударил меня в солнечное сплетение. Неблагодарный. Почему люди реагируют на правду куда болезненнее, чем на ложь? Очень актуальный вопрос. Актуальнее может быть только вопрос: почему люди так болезненно реагируют на Он ударил меня еще раз, и я упал на колени. Под аккомпанемент похоронного марша. Возможно, из-за музыки мое падение показалось мне исполненным изящества и достоинства. Потом кто-то из стоявших сзади ударил меня по ушам, и я перестал слышать музыку. Мне вдруг стало грустно. В голову полезли воспоминания. Из той давней эпохи, когда я еще мог слышать... Глава 3 За пять месяцев до того, как я обнаружил в своем почтовом ящике черный конверт... Или за шесть? Во всяком случае, это было летом. Стояла удушающая жара, и в телевизоре каждый день солидные с виду мужчины по-бабьи причитали над судьбой урожая зерновых... Солнцу было глубоко начхать на это, и каждое утро оно принималось за свое. Что касается меня, то я материл солнце совсем по другой причине: из-за него я не мог работать. Я расхаживал по квартире в одних трусах, предварительно раскрыв настежь все окна... И все равно пот лил с меня ручьем. Потом я ложился на диван в наивной надежде замереть без движения и тем спастись... Но и это не помогало. Обычно к двенадцати часам дня я забирался в ванну, наполненную чуть теплой водой, ставил на пол телефон и двухлитровую бутылку минеральной воды, только что вынутую из холодильника. Так я вел свои дела. Генрих, постоянный поставщик клиентов, звонил мне каждый день и |
|
|