"Сергей Гайдуков. Музыка в сумерках ("Костя Шумов")" - читать интересную книгу автора

между которыми можно было протиснуться, лишь показав людям в форме
приглашение. И в самих воротах снова требовалось продемонстрировать черный
конверт, но уже каким-то серьезным молодым людям в кожаных куртках.
Первый кордон я миновал без проблем, правда, это едва не стоило мне
пуговиц на пальто. В промежутке между "уазиками" и воротами толпились
какие-то люди, видимо, сумевшие каким-то чудом прорваться через милицейское
оцепление, но затем получившие от ребят в куртках самый натуральный от ворот
поворот.
Среди этой компании выделялась парочка мужчин с телекамерой. То и дело
они подскакивали вплотную к воротам, стараясь захватить в объектив хоть
часть происходящего. А потом так же стремительно откатывались назад, чтобы
спасти камеру и собственные физиономии от гнева парней в куртках.
Меня толкали в спину, подпирали с боков, и в результате я оказался у
ворот не столько по своей воле, сколько на волне людского энтузиазма. Я на
всякий случай поднял повыше зажатый в кулак конверт и приготовился
встретиться сначала со створками ворот, а потом уже и с их стражами. Тут ко
мне прибило телевизионщиков. Их глаза блестели охотничьим азартом. Оба явно
наслаждались стихией, в которой очутились.
- А если с той стороны? - проорал один другому, перекрывая шум толпы. -
Через забор?
- Там тоже оцепление! - ответил второй. - Надо здесь держаться! Сейчас
еще раз попробуем...
- Мужики, - громко обратился я к ним и слегка толкнул одного. - Мужики!
- Что? - отозвался он, с завистью взглянув на мое приглашение.
- Вы в курсе, что здесь творится?
- Как что? - Взгляд телевизионщика стал подозрительным. Я и сам
понимал, что выгляжу идиотом: держу в руках приглашение и спрашиваю, куда
меня пригласили. - То самое и происходит!
- Кого хоронят-то?! - крикнул я почти в самое ухо. Теперь на меня
удивленно посмотрели не только два телевизионщика, но и все окружающие.
Однако смущаться было поздно.
- Кудрявого хоронят, - сказал телевизионщик. - Ты что, парень?! С Луны
свалился? - и он выразительно покрутил пальцем у виска.
- Кудрявого? - Я наморщил лоб, и телевизионщик постарался отодвинуться
от меня подальше, чтобы не слышать очередного глупого вопроса. А такой
вопрос был у меня наготове.
"А разве он умер?" - хотел я спросить. Но тут меня двинули в спину,
очевидно, намекая, что пора продвигаться дальше. Я влетел в ворота, помахал
конвертом перед носом у одного из охранников и оказался на кладбище.
Здесь можно было пригладить волосы, одернуть пальто и проверить
сохранность содержимого карманов - мало ли...
- Седьмой сектор, - сказал мне солидный пожилой мужчина в сером пальто,
рукав которого был перехвачен черной траурной повязкой. - Вон туда, - и он
показал направление.
Пока я шагал по асфальтовой дорожке к седьмому сектору, я привел в
порядок не только верхнюю одежду. Я немного разобрался и со своими мыслями.
Надо же, а я и не знал, что фамилия Кудрявого - Байстрюков. И вот этот
Кудрявый, то есть Байстрюков, на днях скончался...
Что ж, с этим я разобрался. Оставалась одна маленькая загадка - какого
черта меня пригласили на похороны человека, с которым я виделся лишь один