"Сергей Гайдуков. Музыка в сумерках ("Костя Шумов")" - читать интересную книгу автора

плачу. Разве забыл?
- Умирать за двести баксов я не согласен.
- Да ну? А за сколько баксов ты согласен умереть? - спросил Николай, и
в этот момент мне показалось, что все его нелогичное поведение, все его
странные жесты и несвязные слова - не более чем продуманная игра умного и
опытного человека. Игра, предпринятая с неизвестной мне целью. Игра, в
которой мне отведена непонятная роль.
Я посмотрел Николаю в глаза, но не нашел там подтверждения своей
гипотезе. В его зрачках была все та же параноидальная напряженность, и там
была неприязнь ко мне.
- Что я должен буду сделать? - спросил я.
- Привезти на место. Подождать. И отвезти обратно.
- Отвезти сюда?
- Нет. Я потом скажу куда. - Он опустил глаза. - Это легкая работа. Не
переживай.
- Я не переживаю, - самонадеянно заявил я и собрался выйти на балкон,
чтобы отвлечься от странных разговоров со странным человеком, но тут кто-то
потянул меня за язык. Николай сидел на табурете, я стоял рядом, глядя на его
согбенную спину, на пальцы, беспокойно теребившие ткань брюк. Он ни на
секунду не расслаблялся, мой клиент. - Ребенок должен заниматься музыкой, -
сказал я. - Что это значит?
На этот раз он был проворнее меня. Он рванулся всем телом, и его голова
врезалась мне в живот. Я ударился об стену спиной и сполз на пол.
Из этого положения я приготовился пнуть Николая в колено или в пах, но
клиент и не думал приближаться ко мне. Он отошел на противоположный конец
кухни и спросил, вытирая пот со лба:
- Откуда? Откуда ты это знаешь?!
- Мало ли... - уклончиво ответил я, и тогда Николай схватил с
подоконника бутылку из-под портвейна, треснул ею об край стола и
продемонстрировал мне готовую к употреблению "розочку".
- Я бы на твоем месте не уклонялся от ответа, - прохрипел он,
напрягшись всем телом, от ступней до пальцев рук. Я видел, как пульсирует
жилка у него на шее, как налились кровью глаза. Похоже, я задел его за
живое.
- Ты сам это сказал, - произнес я, пристально наблюдая за разбитой
бутылкой. - Во сне.
- Черт! - с досадой воскликнул Николай. - Черт! Болтаю много!
Я приготовился перехватить его правую руку, но Николай сам положил
бутылку на стол.
- Больше не буду ничего говорить, - пообещал Николай. - Вставай, хватит
валяться. Ехать пора.
- Но еще не вечер, - возразил я. - Два часа дня...
- У меня есть еще дела, - озабоченно сказал Николай и почесал в
затылке. - Кое-куда надо заехать. Кое-что взять. А потом уже буду звонить
им. Усек?
- В общем и целом - да.
- Ты бы пил поменьше, - вдруг сказал Николай. - А уже если пьешь, то
сдавай посуду. Иначе видишь, что получается...
- Что получается?
- Порезали бы тебя твоей же собственной посудой, - вздохнул Николай и