"Паулина Гейдж. Искушение богини " - читать интересную книгу автора

глазами, пока она подкрадывалась ближе. Бедняжка Неферу открыла газелий
ротик и заблеяла:
- Хатше-е-епсут! Хатше-е-епсут!
Хатшепсут, вздрогнув, села в постели, ее сердце больно билось о ребра,
когда до нее снова донесся зов Неферу: "Хатшепсут!" Ночник слабо мерцал на
столике подле ее кровати, за спиной в ветроуловителях завывал ветер. Они
были закрыты, но ветер с пугающим упорством продолжал биться в заслонки, и
вся ее постель была покрыта тонким слоем пыли. С минуту она сидела,
прислушиваясь, еще не вполне проснувшись, но пронзительный, исполненный
ужаса зов не повторялся. Она легла и закрыла глаза. Нозме сегодня не
храпела, или, возможно, порывы ветра заглушали храп; в углу крепко спала
рабыня, свернувшись на циновке клубочком. Из-под полуприкрытых век Хатшепсут
смотрела, как, то вспыхивает, то опадает пламя ночника. Она уже почти
уснула, как вдруг прямо под ее дверью послышались приглушенные голоса.
Настоящие человеческие голоса, один принадлежал стражнику, другой кому-то
еще. Она навострила уши, но уловила лишь шелест шагов, удалявшихся в сторону
покоев Неферу. Хатшепсут, сбитая с толку недавним сном и почти вернувшейся
дремой, выскользнула из постели и, как была, нагая подбежала к двери.
Ошеломленный стражник вытянулся по стойке "смирно". Тихо прикрыв за собой
дверь, она спросила у него, что случилось. Он смутился, но не ответить не
мог.
- Не знаю точно, ваше высочество, но что-то происходит в покоях ее
высочества Неферу, а царский эконом только что приходил и спрашивал, не
входил ли кто в ваши комнаты этой ночью.
Во рту у нее пересохло, в памяти немедленно всплыл образ Неферу-газели:
мордочка искажена страхом, бархатистые губы открыты, с них рвется крик
отчаяния. Ни слова не говоря, она повернулась на пятках и помчалась вдоль по
коридору. Позади нее брызгал слюной стражник:
- Царевна! Ваше высочество!
Он не сразу сообразил, что делать: гнаться за ней или будить спящих
прислужниц. Наконец решил бежать и затопал по коридору, но она уже
ускользнула. Он видел только ее тень, которая змеилась по стенам, то
растягиваясь от одного факела до другого, то сжимаясь вновь, когда девочка
огибала углы и пробегала под источником света. Ночью, когда выл ветер, а из
неосвещенных боковых коридоров на нее выскакивала тьма, путь показался
необычайно долгим, но она продолжала бежать, шепча имя Неферу, пока ее руки
молотили воздух, а ноги несли ее вперед.
Она пронеслась мимо солдат имперской гвардии, которые столпились у
входа в покои Неферу, и, запыхавшись, влетела в изукрашенный приемный зал
старшей сестры. Там было пусто. Снаружи, из спальни, доносились звуки
молитв, и дым от курений, густой и серый, тек в открытую дверь. Всхлипнув,
Хатшепсут принудила себя сделать шаг вперед. Войдя в комнату, она резко
остановилась, ее сердце колотилось так сильно, что казалось, горло вот-вот
лопнет.
В этой комнате было полно людей. У ложа стаей унылых белых птиц
столпились жрецы, верховный жрец читал молитвы, в руках его помощников
золотым блеском мерцали курильницы для благовоний, дым от которых наполнял
комнату, превращая воздух, и без того жаркий и спертый, в удушливую мглу. В
головах стоял отец в простом спальном калазирисе*, его могучий торс был
обнажен. Когда Хатшепсут резко затормозила, вскинув руки к горлу, он