"Паулина Гейдж. Искушение богини " - читать интересную книгу автора

секунду с ужасным, отупляющим страхом понял почему. Ибо теперь он вспомнил,
какое у того низкого, хрипловатого голоса тело - толстое, дряблое - и
морщинистое, коварное лицо. То был не кто иной, как верховный жрец Амона,
могущественный Менена собственной персоной. Внезапно мозги Сенмута
заработали с удвоенной силой, и он сумел гладко, без малейшей запинки,
которая выдала бы, какой хаос беспорядочно кувыркающихся мыслей царит в его
голове, произнести:
- Господин, прошу вашего прощения, но у меня лихорадка, живот болит...
вот здесь... - он приложил руку к желудку, - и я не могу спать.
- Это все жара, - проворчал филарх. - Возвращайся к себе. Скоро,
наверное, рассветет, если к утру не поправишься, пришлю к тебе лекаря.
Можешь не ходить на работу сегодня.
Сенмут поклонился и забормотал слова благодарности. Филарх вовсе не был
злым человеком, просто у него было много забот, и он вечно суетился по
пустякам. Кроме того, у него тоже частенько болел живот, не давая уснуть.
Повинуясь порыву, Сенмут снова повернулся к нему:
- Господин, если кому-то нужно попасть на аудиенцию к фараону, как бы
это можно было устроить?
- Чего это ты вдруг? - спросил филарх подозрительно. - Что ты хочешь
сказать Единому?
Сенмут напустил на себя изумленный вид.
- Я? Мне бы и в голову не пришло даже мечтать о столь великой чести; я
знаю, что только могущественнейшие люди страны имеют право говорить с ним.
Но однажды я видел издалека, как он царственно шествовал мимо, вот мне и
захотелось узнать, просто так.
- Ну, так уйми свое любопытство. Неудивительно, что у тебя лихорадка,
когда ты ночи напролет ломаешь голову над такими вещами. Ни мне, ни тебе
нечего и надеяться на то, чтобы поговорить с ним. Это невозможно. А теперь
уходи, утром придешь, если не полегчает.
Сенмут снова безмолвно поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. По
пути к своей келье он осознал, что страшно устал не только телом, но и душой
и рискует упасть на пол, не добравшись до постели. Войдя в келейку, он со
вздохом закрыл дверь и бросился на матрас.
"Даже окажись я каким-нибудь чудом в его присутствии, что бы я мог ему
сказать? Да и как бы он отнесся к моим словам, даже если бы меня не
выволокли из дворца, по рукам и ногам закованным в цепи? Разве я не слышал
собственными ушами, как верховный жрец сказал, что в глубине души фараон
желает, чтобы это произошло? Оправдано ли такое деяние безопасностью Египта?
Лежа с закрытыми глазами и уже почти отдавшись во власть сна, Сенмут
вспоминал высокую, грациозную царевну, которая регулярно приходила со своими
прислужницами в храм. Ее, как и ее отца, он видел издалека. Она не была
красавицей, но благодаря нежности облика казалась доступнее и проще, чем ее
высокомерные провожатые. Внезапно пробудившаяся вина спугнула сон и
заставила его открыть глаза.
"Пожертвовать всем? Бежать во дворец?" Он повернулся на другой бок.
"Нет, буду реалистом и сохраню себе жизнь, в точности как верховный жрец", -
угрюмо сказал себе он.
Ему до смерти хотелось с кем-нибудь поделиться. Он вспомнил лучшего
друга, Бению Гуррийца, подмастерье храмового инженера. Но темноволосый
курчавый Бения с его сияющей белозубой улыбкой и обворожительными манерами