"Станислав Гагарин. Черный занавес" - читать интересную книгу автора

приходилось сталкиваться порой с подобными вещами. Так что вы решили в
отношении своего участия в спектакле?
- Наверно, буду играть. Попытаюсь вызвать из подсознания другого
Муратова. Того, который не знал ее, Ирину...
- И это возможно?
Муратов не отвечал. Он взял еще сигарету, закурил и стал смотреть в
зашторенные окна отсутствующим взглядом.
Гуков молчал тоже.
- Знаете, - заговорил наконец Михаил Сергеевич, - мне кажется, что я
виноват в смерти Ирины.
- Почему вы пришли к такому выводу?
- Вы сказали однажды, когда встретились со мною впервые, что
прокуратура получила анонимное письмо, где говорилось о самоубийстве Ирины.
- Было такое дело.
- Так вот, я, помнится, категорически возражал против подобной версии.
Не верил в несчастный случай, она была очень хорошим пловцом. Тогда остается
одно: Ирину убили. Кто? Зачем? Я вспомнил о ее подавленном состоянии в
последнее время, она пыталась скрыть его от меня, но тщетно. А теперь вижу,
что ошибался. Прав был анонимный информатор: Ирина покончила с собой. И в
смерти ее повинен я один.
- Почему вы так считаете, Михаил Сергеевич?
- Мне казалось, что такого сильного чувства, как мое к ней, у Ирины не
было. А теперь думаю, что это не так. Ирина любила меня, но не могла
переступить через свою совесть. Она знала, что отберет у моих детей отца, и
не могла пойти на это, тем более что сама выросла сиротой, воспитывалась у
тетки. Я не должен был позволять зайти нашим отношениям так далеко. Потому и
вина вся ложится на меня.
- Интересный вы человек, Михаил Сергеевич, - сказал Андрей Иванович. -
С вами любопытно беседовать. Но вот этот ваш ход беспомощен и недостоин вас.
Да, в уголовном кодексе РСФСР есть статья, предусматривающая ответственность
за доведение до самоубийства. Но это не тот случай, Михаил Сергеевич. Не
надо брать на себя того, чего не было в действительности.


СЕМЕН ДЫНЕЦ РАССКАЗЫВАЕТ...

Семен Гаврилович Дынец вошел в зал Центральной телефонной станции,
обвел глазами томящихся в ожидании переговоров людей, мысленно выразил им
сочувствие и направился к окошечку, где принимали плату за телефонные
переговоры в кредит - Мария Михайловна задолжала в этом месяце, беспрерывно
вызывая Москву, их непутевого сына, выкинувшего такой немыслимый фортель.
У окошечка стояла небольшая очередь. Семен Гаврилович встал за высокой
тоненькой блондинкой, которая нетерпеливо вертела головой, вздыхала: ей,
видимо, не хватало времени, а очередь подвигалась недостаточно быстро.
Девушка наконец не выдержала, рванулась в сторону и едва не бегом
покинула зал. Дынец обрадовался, что очередь стала короче: ведь и он
торопился тоже, и тут впереди стоящий гражданин стянул соломенную шляпу с
головы, носовым платком обтер вспотевшую голову - дни в Рубежанске стояли
жаркие, - и глаза Семена Гавриловича уставились в коротко остриженный
затылок.