"Станислав Гагарин. Десант в прошлое" - читать интересную книгу автора

сильнее болит голова, утомленная размышлениями о смерти Миронова. Леденев
понимал, что лишь сон снимет нервное напряжение, в котором пребывают его
душа и тело.
Окно, выходившее к морю, было открыто, легкий ветерок изредка залетал в
комнату, и тогда Леденеву казалось, что он лежит сейчас в рыбацкой избушке
среди скал одной из многочисленных губ- заливов, изрезавших побережье, куда
он часто приезжал порыбачить в свободные дни. Летом суровое северное море
пахло так же, как это, южное, лежащее ближе к экватору на двадцать пять
градусов.
Леденев вздохнул, поморщился, опять и опять вспоминая лицо женщины,
которой он сообщил трагическую весть.
"И это называется: человек поехал на курорт поправить нервную
систему, - подумал Юрий Алексеевич. - Превосходная складывается ситуация".
Сон не приходил. По-прежнему проникали через окно запахи моря, и
Леденев поднялся, не зажигая света, закурил.
"Отпуск пропал, - окончательно решил он, затягиваясь дымом. - Где-то
здесь Иван Сергеевич служит, Нефедов. Говорили, что именно в Понтийск его
направили начальником горотдела. Завтра и поищу".
Иногда Леденев задумывался над смыслом работы, которой он посвятил
жизнь, но никогда не рассуждал о ней.
Да и остальные сослуживцы Леденева делали свое незаметное для широкого
круга людей, но такое важное дело - без внешнего пафоса, без громких слов о
"щите и мече". Все это считалось естественным - защита завоеваний
социалистического отечества и карательные санкции против тех, кто на эти
завоевания покушается.
Эти люди постоянно сознавали величайшую ответственность, взятую ими на
себя, и доверие, которым облекли их народ и партия, и не могли быть
равнодушными ни к одной ненормальности нашего бытия.
И Леденев, еще не зная, что он конкретного предпримет в связи со
смертью Миронова, понимал, что не сможет просто отмахнуться от свершившихся
событий и завтра непременно заглянет к бывшему начальнику уголовного розыска
Поморска подполковнику Нефедову.
Ему вдруг вспомнилось дело о таинственном исчезновении художника
Воронцова, которое в уголовном розыске окрестили с легкой руки Юрия
Алексеевича "Голубой Пикассо". Леденев был тогда капитаном милиции, и
Нефедов, переведенный недавно к ним из Саратова, назначил его старшим группы
расследования.
Перед мысленным взглядом Юрия Алексеевича поплыли стены
квартиры-мастерской Воронцова, увешанные картинами, потом картины слились в
один многоцветный фон, и вяло пробилась последняя мысль о том, что дверь он,
кажется, не закрыл, соседу стучать не придется...
Утром Юрий Алексеевич проснулся поздно и сразу обратил внимание, что
сосед дома не ночевал.
На второй день пребывания в санатории полагалось пройти врачебный
осмотр, получить назначение на процедуры, заполнить всевозможные карты и
анкеты. Словом, до самого обеда Леденев был занят по горло, а когда вернулся
из столовой в палату, на соседней койке лежал плотный мужчина средних лет с
короткой шотландской бородкой и серебристым ежиком волос на голове. Одет он
был в голубую распашонку и белые репсовые брюки. Коричневые
сандалии-плетенки стояли на полу у койки.