"Станислав Гагарин. Пожнешь бурю: Хроника двух трагических часов" - читать интересную книгу автора

самую суть исследуемого  вопроса.
-  Какой молодец вырос! - сказал Иван Егорович, поворачиваясь к
дочери. - Умница парень!
-  Это вы про Витюшку, папа? - улыбнулась Вера.
-  Баловня вашего я еще выдеру, когда явится наконец домой, -
нахмурился старый Макаров, нехотя поднимаясь из-за стола. - Мужики все на
службе, деда никто в грош не ставит, а женское воспитание... Разве можно
доверять вам мальчишек? Да еще таких норови^стых, как наш Витька... - Иван
Егорович безнадежно махнул рукой.
-  Я вот что хотела, папа, - начала, нерешительно улыбаясь, Вера
Ивановна. - Предупредить вас хочу...
-  Ну что там еще натворил твой баловень?
Макаров думал, что Вера вновь поведет речь о внуке Викторе, который и у
деда ходил в любимчиках, хотя Иван Егорович никому, даже себе, в том не
признавался. Он всю жизнь следовал принципу: "Командир может кого-либо из
подчиненных любить, кого-то недо^любливать - это его личное дело. Но если
командир заводит любимчиков - дело его труба". Подобное правило дед Макаров
распространял на отношения к детям и внукам. Иначе он просто не мог, считал
такое положение единственно справедливым.
И потому его Елена с давних пор взяла за правило, чтобы и сыновья Ивана
Егоровича, и дочь, и выросшая в их семье племянница, дочь погибшего в войну
старше-

го брата Макарова, обращались к нему на "вы". Впрочем, так было принято
и в семье самой Елены, и у Макаровых тоже.
-  Ксения приехала, - разом сообщила Вера. Иван Егорович растерянно
смотрел на дочь.
-  Как же так? - сказал он. - Говорила, что при^шлет Андрея на Витькин
день рождения, и все. Уже с год или больше как у нас не была. Ты говорила ей
про Маргариту?
-  Она знала.
-  Ну и как они ладят? - ухмыльнулся Макаров. Он уже овладел собой.
Ивана Егоровича стала даже за^бавлять сложившаяся ситуация - в его доме
встретились две жены Василия: первая и вторая.
-  Спорят о "Носорогах" Эжена Ионеско...
-  О каких еще носорогах? - спросил отец.
-  Так называется пьеса французского драматурга, одного из адептов
театра абсурда, - ответила Вера. - Когда-то ее даже напечатали в
"Иностранной литературе". Ксения утверждает, что театр абсурда - бред, а
Рита считает - в нем что-то есть...
-  Считает, - фыркнул Макаров, - она считает... А под какой монастырь
подвел Василия ее папаша, она высчитала?
Вера молча пожала плечами.
-  Еланская не виновата, - осторожно заметила дочь. - Не Рита ведь
уезжает в Израиль, а ее отец. Дочь за отца не отвечает.
-  Верно, не отвечает. Но Рита твоя не только дочь этого спятившего на
старости лет субъекта, но и жена моего сына. А сын, как тебе известно,
облечен высшим доверием Отечества, на которое папаша нашей невестуш^ки
попросту наплевал с высокой колокольни!
-  У них не бывает колоколен, - улыбнулась Вера.