"Станислав Семенович Гагарин. Возвращение в Итаку" - читать интересную книгу автора

розовым бантом на голове.
Я отвел кружку в сторону и опустился перед девочкой, молча разглядывая
ее.
- Дядя, - строго спросила она, - у тебя волосы белые почему?
- Долго гулял под солнцем, - ответил я и тронул ладонью ручонку, -
гулял под солнцем, добрая волшебница, и волосы выгорели совсем...
Фея молчала, решая про себя, достоин ли я сожаления.
- Тебе плохо, да? - сказала она наконец.
- Не знаю... Белые волосы - это не смертельно. Впрочем, может быть, ты
вернешь им цвет?
- Мама купила мне краски, - задумчиво произнесла фея, и тут, легкая на
помине, пришла ее мама.
Я поднялся, провел рукой по феиным волосам и сказал маме, что у нее
замечательная дочь.
Мама улыбнулась, ухватила за руку свое сокровище покрепче и глянула с
любопытством на мою голову.
А я поклонился обеим и двинул прочь от бочки с квасом и вереницы
жаждущих, опять мимо витрин, пестрых платьев и улыбчивых их хозяек, уходил
все дальше, туда, где начиналась наша улица, и корявый комок шевелился слева
в груди, я думал о маленькой фее и белых волосах, мне стало немного грустно,
рядом проходили люди, светлые, темные, русые, и, наверное, есть у них то,
что заботит их больше, чем белая моя голова.
Еще квартал, и начиналась улица. О ней немало думал я ночами и днем,
лишь стоило закрыть глаза, вставали вековые медовые липы и в зарослях
сирени - аккуратные домики в два этажа.
Мы любили бродить широкими тротуарами, улица долгая, на километры,
невестились за изгородями вишни, роились мохнатые пчелы, позднее хвалились
плодами яблони, и тяжесть их была им в довольство, и мы шли вдвоем мимо
буйных садов, старались не думать о комнате в частной квартире, - нам
хватало ее на двоих, - ведь эти сады расцветали для нас, и вишни, и яблони,
и пчелы, и сладкий запах лип, и длинная улица нам не в тягость, мы меряли ее
не раз и не два и никогда не уставали, ведь улица была нашей, и мы попросту
были счастливы.
Перекресток. Пересечь дорогу - и наша улица. Замер поток машин, стайка
прохожих прошмыгнула вперед, увлекая меня к противоположному тротуару. Я
обогнул уродливое здание быткомбината, свернул за угол и зашагал по нашей
улице. Один...
Те же липы (что им человеческие мерки!), те же дома из красного,
белого, желтого кирпича, на асфальте дороги - свежие латки, но по ним не
прикинешь, как долго отсутствовал человек.
Солнце отметило полдень и сейчас уходило вниз. Тени растянулись, под
липами потемнело, а жарко здесь не бывало никогда. Я не спешил, пристально
всматривался во все, что меня окружало, мне некуда было спешить, меня нигде
не ждали, и я пил, пил эту улицу, столько раз увиденную во сне и наяву.
И тут меня словно толкнуло. Раньше здесь был пустырь. Кучи мусора
поросли бурьяном, а летом их заслоняли сирень и заросли дрока вдоль
решетчатого ржавого забора.
Пустырь исчез, вернее, его заполнили, - пустота не исчезает, ее
заполняют чем-либо. Иногда и заполненная, она продолжает оставаться
пустотой... "Хватит философствовать", - сказал я себе и остановился.