"Евгений Дзукуевич Габуния. По обе стороны Днестра (Политический детектив) " - читать интересную книгу автора

наполнял пустевшие кувшины с вином, приговаривая:
- Пейте и ешьте, гости дорогие, всего хватит.
Те не заставляли себя упрашивать, и вскоре за столом воцарилась
непринужденная обстановка мужской пирушки. Языки развязывались. Гости,
которые поначалу стеснялись незнакомого человека, говорили уже не таясь
обо всем, что наболело: как жить, что будет дальше, куда она повернется,
крестьянская судьба. Получалось, что ничего хорошего новая власть им не
сулит. Крепко взялась за работящих, рачительных хозяев новая власть. Оно и
понятно: завидует голытьба, норовит все отобрать и загнать их в колхоз,
будь он проклят во веки веков. Сколько лет и деды, и отцы жили без этих
колхозов, и хорошо жили, да еще таким, как нынешние колхозные главари,
помогали зерном до нового урожая. Ничего не помнят, лодыри. Немудрено,
коротка человеческая память на добро. Бездельники, сами в бедности жили
из-за своей лени и пьянства, а нынче и всех хотят по миру пустить.
Конечно, и среди них есть порядочные люди, которые добро не забыли, еще
помнят. Подкулачники, по-ихнему, по-большевистски. Одна надежда - конец
скоро придет коммунистической власти, и колхозам ихним. Снова заживем
по-людски.
Здесь-то и вступил в общий разговор до того сидевший молча
родственник хозяина.
- А откуда у вас, уважаемый, такие сведения? - он повернулся к
пожилому крестьянину, который высказывался особенно горячо и яростно.
- Отец Георгий сказывал. Он грамотный. Все знает... И другие умные
люди то же самое говорят: недолго уже осталось мучиться под
коммунистической властью.
Марчел ответил не сразу.
- С вашим священником, к сожалению, не знаком, хотя и очень бы
хотелось познакомиться с этим достойным человеком. Однако он не совсем
прав. Конечно, их власть обречена. Все дело в том - когда? - он снова
глубокомысленно замолчал. - Друзья, братья: смотрю я на вас, слушаю
горестные речи, и сердце кровью обливается. Я вот что вам скажу - долго
еще придется терпеть лишения, и чем дольше, тем хуже будет. Слышали,
верно, задумали большевики ликвидировать кулаков как класс?
- Я слышал, - раздался неуверенный голос. - Костаке Гонца,
председатель ихний грозился. А что это - никто не знает.
- Ликвидировать как класс - значит сослать всех работящих хозяев в
Сибирь, детей отберут, сдадут в приютские дома, заставят отречься от
отца-матери.
Марчел говорил складно, как по-писаному, сразу видно - городской.
- Конечно, мы люди простые, - раздался в тишине голос, - не все
понимаем. Но откуда ты все это знаешь?
- Пока сказать не могу, - Марчел сделал многозначительную паузу. -
Есть у меня верные люди там, - он показал рукой наверх, к потолку. - Среди
начальства большевистского.
Заговорили все разом. Особенно горячился усатый, с длинным унылым
носом и маленькими припухшими глазами мужчина, которого все уважительно
называли по имени и отчеству - Федор Пантелеевич. Он вскочил на ноги и
громко, перекрикивая остальных, сказал:
- Не будет нам жизни под большевиками. Пока еще живы, надо за Днестр
подаваться.