"Мариус Габриэль. Маска времени" - читать интересную книгу автора

на вашу милую улыбку и молодость, мне представляется, как вы крепко сжали
своими ручками рукоять меча правосудия. Однако я не хотел бы лишать вас
радости поиска. Поэтому продолжайте.

Доктор произнес свою тираду каким-то странным голосом, и Анну вдруг
поразила догадка: не пьян ли он, не находится ли под воздействием
наркотиков.

- Однако что же сказал наш священник?

- Он сказал, что некоторые гаитянские доноры, особенно когда речь
заходит о роговице, не были мертвы, что вы лишаете зрения и живых, здоровых
детей. Говорят также, что в Америке у вас столько заказов и столько детей
богатых родителей ждут вашей помощи, что обычный донорский способ уже не
может удовлетворить эти нужды. И поэтому вы нашли собственные источники. Вы
получаете у бедных матерей Гаити детей, совсем младенцев, которых те не в
состоянии прокормить, и приносите их в жертву, вырезая необходимые органы.
Это очень доходный бизнес, включающий услуги доноров, повитух,
медсестер... - на этом она запнулась. А потом недоуменно спросила: - Доктор
Левек? Вы слушаете меня?

- Конечно. Почему бы мне не слушать?

- Но по вашему виду этого не скажешь. Я выдвигаю против вас обвинение в
одном из самых страшных преступлений, а вы спокойно сидите и улыбаетесь.

- Когда неделю назад мы встретились впервые, то я начал догадываться,
зачем вы появились здесь, - ответил он мягко. - Теперь у меня не осталось ни
ненависти, ни злобы к вам.

- Так, значит, вы ничего не отрицаете?

- А какой смысл? - Доктор продолжал по-прежнему улыбаться своей шальной
улыбкой. Всем своим поведением он как бы бросал вызов нравственности. Левек
использовал Богом данный ему дар во зло. Она помнила, что сказал доктор еще
во время их первой встречи: "В хирургии по пересадке органов вообще не может
быть вопросов этики, только профессионализм". Левек вдруг взмахнул своими
великолепными руками хирурга и начал:

- Там, на другом конце шоссе Петионвилль, есть городишко, где обитает
около миллиона человеческих существ. Они все отчаянно бедны. В их среде
процветают насилие, убожество и другая мерзость. Вот моя родина. Мне
пришлось самому прокладывать дорогу наверх. Но как бы то ни было, часть моей
души навеки осталась в этом гиблом месте. Я с ними одной крови. -
Затуманившийся от наркотиков взгляд Левека встретился со взглядом Анны. - Вы
даже представить себе не можете, что испытываешь, когда из Порт-о-Пренса
прилетаешь в Палм-Бич, а потом возвращаешься назад.

- Могу ли я все это расценить как извинения, доктор Левек?