"Ксения Габриэли. Анжелика и московский звездочет ("Анжелика") " - читать интересную книгу автора

скрип. По губам его скользнула улыбка, но глаза продолжали хранить выражение
грусти. Мать также улыбнулась сыну, искренне желая подбодрить его. Она
присела у голландской печи, протянула руки к теплу.
- Должно быть, вода снова поднимется, - обронил Константин.
- Я приняла меры, - отозвалась мать.
Сын подошел к ней и поцеловал ее руку, затем вернулся за стол и закурил
трубку.
- Что бы я делал без тебя, матушка! - произнес он, выпустив колечко
дыма.
- Снова привезли совершенно испорченную солонину, - сказала мать, еще
ближе склоняясь к теплу печи.
На некоторое время воцарилось молчание. Затем Константин-Кантор задал
вопрос, который давно уже приходил ему в голову:
- Ты не скучаешь по Москве, мама?
- Нет, - быстро откликнулась Аделаида-Анжелика. Казалось, она ждала
подобного вопроса и теперь спешила ответить отрицательно.
Но Константин, сам не зная, почему, продолжал говорить.
- Все же Москва - столица... - Он не закончил фразу.
- Москве недолго осталось быть столицей. - Мадам Аделаида говорила
спокойно и уверенно. - Столица будет здесь, в Петербурге.
- Но покамест здесь только грязь, холод, болотная лихорадка и
бесконечное строительство. - Константин положил дымящуюся трубку на стол. -
Вчера умерло еще пятеро землекопов...
- Надо сообщить государю, что в бараках необходимы печи.
- В этих бараках холоднее, чем снаружи, на ветру! Я не хочу хвастаться,
мама, но, если бы не я, приказы царя Петра не исполнялись бы вовсе!
Аделаида кивнула и вдруг коротко рассмеялась.
- Я думаю, - тихо заговорила она, - я думаю, неужели царь Петр
действительно полагает свои приезды внезапными? Неужели он не догадывается,
что множество людей успевают заранее узнать о его поездках и предупредить
кого следует о приезде государя с инспекцией?
- Разве ты не знаешь, мама, что Петр наивен, как дитя?
- Да, это весьма симпатичное свойство его натуры - наивность! Он не
любит интриговать, он прям и честен...
- Но он и жесток... - заметил Константин.
- Не более, чем положено правителю! - возразила мать. И в ее голосе сын
расслышал горячность.
- Я знаю, ты готова все простить ему, - Константин усмехнулся.
Аделаида повернула голову от печи:
- А кому же, по-твоему, я должна прощать все? Неужели этой тряпке,
Людовику XIV? Фу!
- Мама, прости, но ведь ты...
- Да, я была его любовницей! - Аделаида повысила голос. - И что с того?
Мне просто-напросто надоело отказывать ему! Мое странное целомудрие в
отношении короля уже переходило все мыслимые границы! Ни с кем я не была
настолько целомудренна, ни с одним своим любовником! Я отдалась Его
Величеству королю Франции, потому что продолжать отказывать ему было
нелепо! - В голосе мадам Аделаиды явственно слышались ирония и веселость
уверенной в себе женщины.
- Мама, ты великолепна! - воскликнул Константин. - Но если уж зашла