"Мэтью Гэбори. Король пепла ("Хранители" #3)" - читать интересную книгу автора

Если слишком на него полагаться, ты пренебрежешь собственным телом, и
последствия...
- Что же еще остается делать? - вяло возразил Мэл. - Нужно ведь
продвигаться вперед!
Коум не смутился. То, что их отряду пока удавалось выжить, само по себе
уже было чудом. "Нас было одиннадцать, когда мы покидали Башню, нас и сейчас
одиннадцать, - подумал он. - Годятся любые средства, которые могут помочь
продержаться как можно дольше".
Тогда он подумал о Януэле и о Фениксе, которого тот хранил в глубине
своего сердца. Возможно, Мэл, в пылкой невинности юности, подражал Сыну
Волн, черпая силы в своем клинке, как Януэль - в Хранителе, завладевшем его
сердцем.
Жизнь Мэла, с тех пор как он предстал перед Януэлем в Алой Башне
Альдаранша, изменилась. Тогда ему было двенадцать, сейчас ненамного больше -
однако казалось, что он вдруг стал мужчиной. Он наконец нашел способ
отомстить за свою семью. Избранник Волн поговорил с ним и поддержал его
замысел. Теперь он неразлучен с клинком, способным противостоять харонцам.
Слеза скользнула по щеке Мэла. Коум порывисто прижал его к себе.
- Двадцать клинков, - прошептал Мэл. - У нас всего двадцать клинков, а
харонцев тысячи...
- Тсс... - сказал Коум. - Тебе известно о могуществе этого оружия.
Никто не может сравниться с ним. Когда мы выкуем еще, когда у нас будет
пятьдесят клинков, сто и еще больше, мы сможем начать самую большую битву
против Харонии за все существование Миропотока!
Адаз сообщил им, что палатки уже поставлены. Смуглая кожа и крупные
черты лица свидетельствовали о его ликорнийском происхождении. Он лучше всех
среди фениксийцев переносил тяготы путешествия. В каком-то смысле он
возвращался к себе домой, улыбнувшись, подумал Мэл.
- Я приготовлю нам чай, - выдохнул Адаз.
Коум снял одну из накидок. Небесный жар начинал обжигать его скулы и
лоб. Вечером тень ночи вновь опустится на них, словно черные крылья огромной
пепельно-серой птицы.
"Мы - оружие Сына Волн", - повторил Коум, следуя за товарищами.

Следующая ночь прошла не так, как предполагалось.
Отряд двинулся в путь перед самым наступлением сумерек, шаги
отпечатывались на песке, будто рельеф на стенах храма Коум переместился в
конец колонны, в то время как Мэл приблизился к фениксийцам, несшим урны. Он
все время держал руку на приятно теплом эфесе своего меча, придававшего ему
стойкость.
Фениксийцы уже приступили к подъему на увиденные утром восточные дюны,
когда Адаз поднял руку, останавливая отряд, и с кошачьей подвижностью
обнажил меч.
В колонне пронеслись приглушенные возгласы, все застыли, не сводя глаз
с темнолицего путника. Последний оглядывал окрестности, тщательно изучая
огромное серо-голубое пространство.
Коум, пробравшись мимо неподвижных фениксийцев, дернул Адаза за
накидку.
- Что там? - прошептал он.
Ликорниец, напрягая все свои чувства, медленно повернулся, не обращая