"Лука Ди Фульвио. Чучельник " - читать интересную книгу автора

скулами, уголки рта опущены вниз. Попробовал улыбнуться, чтобы немного
разгладить морщины, и показался себе похожим на марионетку со стеклянными
глазами. И отвернулся от своего отражения. Он слишком хорошо знал эту маску,
эту жесткую гримасу; такая же была у него и в детстве, когда он, засунув
руки в карманы, шастал по закоулкам старого города. Эта застывшая на лице
мрачная решимость означает, что парень не завянет, пробьется в жизни, как
говорили грузчики в порту, когда он приносил отцу обед. Так оно и вышло, ему
еще есть куда расти.
Звякнул колокольчик: шестой этаж. Лифт с легким толчком остановился,
раздвинулись двери, и Амальди вступил в спертую от табачного дыма атмосферу
ночного дежурства. В мусорной корзине слева от лифта сразу же заметил
торчащий уголок журнала. Засунув руку в прорезь, вытащил его. Порнография,
конечно. Раскрыв журнал наугад, увидел молодую женщину с целлюлитными
бедрами и остроконечными грудями, в одном кухонном переднике. Она лукаво
прихватила зубами огурец, принимая письмо от почтальона. На следующей
странице этот же огурец торчал у нее из промежности, а почтальон со
спущенными штанами жадно уплетал блюдо макарон, в то время как женщина
присосалась к его вздыбленному члену. Далее на развороте красовались две
фотографии: на первой еще один мужчина, по всей вероятности муж, глядел, как
почтальон поливает спермой волосы жены, а та трет себе грудь пропитанным
эротическими ароматами огурцом; а на второй почтальон засадил вновь
воскресший член в зад мужу, а довольная жена приканчивает макароны,
недоеденные ее случайным любовником.
- Просвещаешься?
Амальди не вздрогнул, как сделал бы всякий на его месте, и не
почувствовал себя пристыженным, как всякий интеллигентный человек,
застигнутый за постыдным занятием; ему и в голову не пришло спрятать журнал
за спину.
- Привет, Никола, - спокойно отозвался он. - Не хочешь салат себе
сделать? - И показал сотруднику фото с огурцом.
Тот хохотнул.
Этого сорокадевятилетнего помощника Амальди звали Никола Фрезе.
Низенький, коренастый, он очень не любил разговаривать, стоя рядом с такими
высокими типами, как его начальник. Если поблизости не оказывалось стула, он
всегда находил предлог закруглить разговор и ретироваться. Потому его редко
видели на официальных церемониях, когда все начальство выстраивалось в ряд
перед репортерами.
- Дела у меня, - бросил он и устремился по коридору. - Если
понадоблюсь - я в архиве. Неужели, кроме нас двоих, никто здесь не работает?
Амальди наблюдал, как он удаляется, с достоинством выпятив грудь и едва
ли не на пуантах. Странно было видеть, как этот плотный коротышка шествует
балетным шагом. Впрочем, нелепого впечатления он не производил. Инспектор
немного повертел в руках журнал и опустил его обратно в корзину.
Его кабинет был открыт, но спертый запах не выветрился. Он закрыл дверь
и распахнул одну створку окна. Холодный и влажный воздух стал смешиваться с
дымом. Постепенно вонь порта и выхлопных газов брала верх над никотином.
"Слабое утешение", - сказал он себе. Но для него это дело привычное -
утешиться чем придется и жить дальше.
На видном месте посреди стола, в окружении писем (скорее всего, жители
уже начали писать бесполезные жалобы на забастовку мусорщиков) он увидел