"Донован Фрост. Конан и Копье Крома ("Конан") " - читать интересную книгу автора

дворе укрепленного лагеря ссору. Недавние потери в боях с киммерийским
отрядом воскресили в порубежниках исконную пламенную ненависть ко всем
племенам и народам, обитающим к северо-востоку от Гандерланда.
Гроза, собиравшаяся весь вечер, готова была разразиться. Псы Ванахейма,
скаля кривые и острые, как кинжалы, клыки, припадали на брюхо у ног своих
хозяев и уже неворчали, а злобно лаяли, готовясь ринуться в свой последний
бой. Их налитые кровью глаза, не моргая, смотрели уже не на сторожевых псов,
заливающихся до хрипоты где-то за спинами порубежников, а на окружавших сани
людей, и ледяные демоны-хримтурсы щерились на толпу из их глазниц, а в
черных, как полярная ночь, зрачках плясали на крылатых конях дочери Имира -
валькирии.
Четверо дружинников без единого слова подняли повыше щиты, с которыми
они, кстати, не расставались с самого начала, не в пример Атли. Медные
умбоны, позеленевшие от времени, все в зарубках и вмятинах, уставились в
четыре стороны от упряжки. Еще раньше бесполезные в могущей начаться свалке
рогатины были воткнуты в мерзлоту под ногами, и в руках ваниров тускло
засверкали мечи и секиры.
- Имир! - раздался грозный рев, руки ваниров поднялись, и сталь
громыхнула по медным умбонам, унося легендарный клич в небо над Венариумом.
За всей этой сценой следил стоявший неподалеку барон. Его длинный нос
буквально шевелился от возбуждения. Он с удовольствием ожидал момента, когда
наглядно станет видно полное отсутствие дисциплины в рядах Легиона. В голове
уже складывались витиеватые строки отчета в столицу. Однако в тот вечер
крови не суждено было пролиться.
- Что тут происходит, Нергал вас разбери? - расталкивая порубежников, к
месту действия пробивался Сапсан.
Все превратности и недосказанности импровизированного военного совета
вмиг вылетели у него из головы. Он знал своих подчиненных, знал и ваниров. И
кожей чувствовал сгустившийся мрак веками копившейся ненависти.
К нему протиснулись офицеры Легиона и что-то говорили, но слова Сапсану
не были нужны - и без того он видел выражение лиц боссонцев и гандерландцев,
с которых близость к своим извечным врагам стерла тонкий налет цивилизации,
обнаружив самое нутро. И нутро это требовало крови. Видел он и ваниров,
готовившихся не сходя с места переместиться в Ледяные Чертоги Гигантов,
прихватив с собой как можно большее количество врагов.
- Офицеры! Немедленно очистить площадь. Горм - марш к новобранцам, или
отправишься в столицу оруженосцем к какому-нибудь хлыщу!
Пока Сапсан разгонял своих воинов, которые ворчали и расходились, не
рискуя идти против воли своего командира, зло поглядывая на готовых к
смертельной схватке ваниров, к месту действия протиснулся Атли.
- Эгей, рыжебородые! У вас лица такие, словно вы увидели саму Хель,
Имирову супружницу. Уж не перепугал ли кто вас, пока меня не было. Может -
вот эти псины, - и он указал на собак легионеров, все еще скаливших зубы, -
или вон тот южанин, который носом шевелит, точно медведь, учуявший тухлую
рыбу?
Рыжебородые опустили оружие и с готовностью загоготали, указывая
пальцами на барона. У того аж глаза полезли на лоб - Атли произнес всю
тираду на аквилонском. Спутники его все прекрасно поняли, тарантиец - тоже,
и что самое неприятное, поняли и толпившиеся кругом легионеры.
Накопленное напряжение враз разрядилось. Общий хохот взлетел над