"Ужас. Иллюстрированное повествование о нечистой силе" - читать интересную книгу автора (Винокуров Игорь Владимирович)

В поисках «стрелочника»

Приведённый случай — выразительный пример персонификации, то есть олицетворения полтергейстных проявлений. Сознание современного человека, отвергая аномальные проявления как невозможные, немыслимые, ищет любое другое хоть сколь-нибудь правдоподобное объяснение, И находит его — нередко в гипотетических «коварных» происках ближнего своего. Чаще всего в роли «стрелочника» выступают реальные или предполагаемые враги: члены семьи, сослуживцы, соседи по месту жительства, повинные в чём угодно, но только абсолютно непричастные к полтергейсту. Такое, признаться, весьма распространённое мнение однажды даже было подкреплено авторитетом Академии наук СССР.

Я имею в виду широко известную статью журналиста В.Н.Травина «Доморощенная магия, или Похождения Барабашки», напечатанную газетой «Московский комсомолец» 3 января 1989 года. Это — статья-интервью о полтергейсте с заведующим лабораторией психотроники Отдела теоретических проблем Академии наук СССР В.Т.Исаковым.

Виктор Трофимович Исаков считает, что есть три вида полтергейста: спонтанный, индуцированный, провокационный. В первом случае человек или группа людей самопроизвольно (спонтанно) «впадают в особое психофизическое состояние, близкое к самогипнозу». Человек в этом состоянии способен делать невероятные для обычного своего состояния «подвиги», затем — «тут же выйти, из гипнотического состояния и удивиться тому, что произошло». Провокационный «полтергейст» — это самый натуральный чистой воды обман, к которому прибегают морально нечистоплотные люди для достижения своих корыстных целей: «получения новой квартиры, желания произвести эффект на публику, вызвать испуг» и так далее, причём они выполняют свои трюки сами, осознанно.

Для нас в данном случае наибольший интерес представляет второй (по В.Т.Исакову) вид полтергейста — индуцированный: «Если в спонтанном полтергейсте все события происходят неосознанно, то в индуцированном это кому-то бывает нужно. Допустим, в семье или среди близких родственников возникает серьёзный конфликт, и пострадавшая сторона желает всем отомстить. Хотя это и необязательно должен быть член семьи. Им может быть и сосед, и знакомый, и сослуживец… Условно мы его назвали «скрытым лицом». Но оно, как правило, не обладает способностью вызвать в доме тарарам, то есть то, что мы и называем полтергейстом. В таком случае оно вынуждено обратиться за помощью к «колдуну».

— Что же представляет собой этот «колдун»? — спрашивает В.Н.Травин и получает в ответ: «Это так называемые в народе «бабка» или «дед», обладающие уникальными способностями гипноза. Вот они и могут сделать всё, что пожелает «заказчик». Ведь всем известно, что практически в каждой деревне такие люди есть».

Эта версия о «колдовском» происхождении полтергейста мгновенно стала как бы родной для множества людей, страдающих от псевдополтергейстных проявлений. В.Н.Травин, автор статьи, был буквально атакован десятками телефонных звонков в день, лавиной писем от жертв псевдополтергейста. Звонившие и писавшие упорно не замечали, что в статье слово «колдун» было взято в кавычки. Авторитет Академии наук СССР, в системе которой работал В.Т.Исаков — автор версии о «колдовской» природе индуцированного полтергейста, всегда был достаточно высок среди потенциальных жертв псевдополтергейстных проявлений…

Что же они собой представляли, эти жертвы? Прежде всего, среди них были люди, и понятия не имевшие, в чём заключаются полтергейстные проявления, но придававшие излишнее значение некоторым странным, с их точки зрения, событиям (в себе или в своём окружении), имевшим вполне разумное объяснение. Вторую категорию жертв составляли больные, в основном с бредом физического или психического воздействия. Они упорно утверждали, что их недруги воздействуют на них либо лучами находящейся в соседней квартире специальной физической аппаратуры, либо своими мыслеизлучения-ми. Тут, как говорится, всё ясно.

Но была и другая, правда, немногочисленная группа обратившихся. Вряд ли было бы справедливо относить их к категории жертв псевдополтергейстных проявлений. Все они действительно страдали от вполне реальных и, похоже, полтергейстоподобных проявлений, но также придерживались версии их «колдовского» происхождения. Приходилось тщательно разбираться в каждом конкретном случае.

Наиболее поучительный из них с точки зрения вскрытия психологических механизмов олицетворения полтергейстных проявлений, механизмов поиска и нахождения «стрелочника» — случай с человеком (условно назовем его И.И.Сидоров) из одного подмосковного города. Его письмо от 4 февраля 1989 года адресование прокурору этого города. Копию же этого письма И.И.Сидоров направил главному редактору газеты «Московский комсомолец»:

«Мне нужна помощь. Это как бы само собой.

Нужно погасить в стране нарастающее колдовство, от которого страдают люди, затем уничтожить колдунов, как главных врагов народа и перестройки.

Это не Барабашка. Это хищное зверьё с чёрной дурной завистью, ненавистью. Их голыми руками не прощупаешь. Нужен строгий закон, без пощады карающий их.

Прошу сообщить результат разбора материала».

Так уж случилось, что разбираться в этом материале пришлось мне. Много провёл я часов в беседах с И.И.Сидоровым, мы даже подружились и до сих пор поддерживаем это наше знакомство. Что же выяснилось? Если очень кратко, то «симптомы болезни», от которых реально страдают И.И.Сидоров и его близкие, складываются из признаков, характерных как для случаев так называемых беспокойных домов, так и для так называемых геопатогенных зон. А И.И.Сидоров, даже и не подозревая о такой возможности, во всех своих страданиях винит «колдунью» — свою престарелую соседку. Образ врага найден! Довольно долго я увещевал И.И.Сидорова, что это не так, что скорее всего и его «колдунья» страдает таким же образом (их отношения не позволили мне достоверно выяснить это) и что один из возможных вариантов избавления от этого — переселиться в другое место, но он твёрдо стоял на своём. И только лишь тогда, когда его соседка ушла, как говорится, в мир иной, а «симптомы болезни» остались, И.И.Сидоров, похоже, признал мою возможную правоту.

Собственно говоря, поиски внешнего врага, внешних причин собственных неприятностей — обычная и весьма распространённая норма поведения как сообщества людей, так и отдельно взятого человека. В своём крайнем выражении она особенно ярко проявляется у определённых категорий больных: неизвестные им причины необычных или неприятных ощущений в теле, галлюцинаций, могущих затрагивать все органы чувств (что связано с внутренними патологическими процессами, протекающими в тканях их мозга), такие больные как бы проецируют вовне. Они ищут внешний источник своих неприятностей и мучений, даже не подозревая, что сами же являются «носителями» своих собственных страданий.

Вот один из многочисленных примеров подобного рода — честное и бесхитростное повествование одного из таких «носителей»:

«Со мной стали разговаривать мысленно и в любое время дня и ночи… Я задумалась, кто бы это могли быть? И мне ответили: инопланетяне. Учёные. Сами Боги…

Когда Боги многое рассказали о себе, они попросили меня соединить их с главами правительств ведущих государств нашей планеты и с кругом учёных этих государств. И попросили пойти к нашим учёным и рассказать о себе, о них самих и об их просьбе. Сказав, что пойдут со мной и они…

И вот, поняв, кто со мной разговаривает и что от меня хотят, я поехала в столицу, чтобы встретиться с нашими учёными и рассказать им обо всём.

Но я не знала, куда обратиться, к кому.

У встретившегося мужчины я спросила: “Куда мне обратиться?”

Он спросил: “А что у Вас?”

Я сказала, что у меня важное государственное дело… Он сказал: “Все важные государственные дела у нас в стране решает Верховный Совет”, - и посоветовал обратиться в Приёмную Верховного Совета. Там я сказала, что со мной разговаривают инопланетяне и я хочу встретиться с учёными, чтобы рассказать им об этом.

Меня направили в Приёмную Президиума. Там я тоже сказала, что со мною разговаривают инопланетяне и я хочу встретиться с нашими учёными. Мне сказали: «Повезём Вас к учёным». Но меня обманули и привезли в психиатрическую больницу.

Я думала — так надо, — прежде чем к учёным. И врачу подтвердила опять: “Со мною разговаривают инопланетяне, я хочу встретиться с учёными…”

Врач сказала: “Вы больны!” — и отправила меня в психиатрический стационар только за то, что я заговорила об инопланетянах. С тех пор я на учёте».

Однако современный нормальный и «просвещённый» человек обычно не верит ни в инопланетян, ни в полтергейст, ни в нечистую силу — в последнюю особенно. Поэтому-то в роли «стрелочника» у него выступают не проявления полтергейста и не проделки целого сонма мифологических персонажей, а целенаправленные злонамеренные действия своего же собрата — живого человека из плоти и крови, нередко, якобы, обладающего особыми, например, «колдовскими», способностями.

Если же мы возьмём «не слишком просвещённого» человека наших дней или вообще человека, не обременённого грузом современной цивилизации, то в таком случае на роль «стрелочника» уже будут претендовать духи, божества, различные другие персонажи народной демонологии. Эти персонажи в фольклористике и этнографии обычно трактуются как персонифицированные, то есть олицетворённые, явления природы. Это — божества разных, в том числе и низших, уровней иерархии. Каждому из таких персонажей свойственны свои специфические функции.

Интересна группа мифологических персонажей низших рангов, чьи функции в значительной степени схожи с «функциями» (или проявлениями) полтергейста — аномального явления, не находящего удовлетворительного объяснения в рамках современной науки. К этой группе следует отнести домового-доможила, домового-дворового, банника, овинника, гуменника, кикимору, мокруху и ряд других персонажей низших рангов.

Возьмём, например, мокруху. Этот персонаж, согласно поверью, оставляет мокрое место там, где посидит. С другой стороны, одно из нередких проявлений полтергейста — необъяснимое появление мокрых пятен, луж или струй воды. Мне приходилось сталкиваться с такими случаями, и неоднократно. Так, например, года три назад меня пригласили посетить одну московскую квартиру, в которой невесть откуда на полу, стульях, табуретках появлялись лужицы воды, смачивались кресло, диван, постель и постельное бельё, носимая одежда — брюки, платья, юбки. Созвонившись и получив приглашение приехать, я, положив в портфель запасные брюки, отправился в путь. Приехав, а дело было в октябре, застал такую картину: вся квартира представляла собой своего рода сушилку! Просушивалось всё: матрацы, простыни, одеяла, подушки, наволочки, пододеяльники, покрывала, платья, брюки, юбки и прочее. Дело осложнялось тем, что отопление, как нарочно, ещё не было включено. Особо доставалось одиннадцатилетней Наташе. Когда она ложилась спать, приходилось неоднократно и безуспешно менять постельное бельё: только что заменённое на сухое, оно вдруг оказывалось мокрым! Запах воды был обычным — как у московской водопроводной.

Во время рассказа, а также «демонстрации» этих и других полтергейстных проявлений все мы — Наташа, её дядя, бабушка и дедушка, а также и я — сидели в одной комнате. Время от времени Наташа или её дядя со смущённой улыбкой скромно удалялись из комнаты около полудюжины раз и возвращались в других, сухих брюках (дядя) или юбках (Наташа), Места, на которых они только что сидели, будь то диван, стул с мягкой обивкой или табуретка с пластиковым сиденьем — внезапно оказывались мокрыми. Однажды чуть не замочило дедушку. Он деликатно и с опаской присел на краешек табуретки — и вдруг на другом её краю все мы увидели узкую, в несколько сантиметров шириной, полоску воды. Спустя несколько дней фаза водного полтергейста закончилась, сменившись другими, не менее диковинными проявлениями.

Запасные брюки мне, к счастью, на этот раз не понадобились. В данном случае эта предосторожность оказалась излишней, но не бессмысленной: я знал, что на первых этапах развития фазы водного полтергейста смачивается всё и вся и лишь потом смачивание фокусируется на носителе таких проявлений и на принадлежащих ему вещах. Носителем в данном случае была Наташа, и феномен смачивания уже вступал в фазу сосредоточения на своём носителе и на принадлежащих ей вещах. Поэтому-то меня и не затронуло.

Бывая позже в этой же квартире, я не раз жалел об опрометчиво не взятых с собой запасных ботинках, зимней шапке, шарфе, перчатках: кое-что оказывалось под струёй воды из крана, кое-что портилось, кое-что на время бесследно исчезало. Но это уже были не мокрухины проделки, скорее, это было баловство домового или кикиморы, если судить по приписываемым этим мифическим существам функциям. Они буквально «выживали» меня из квартиры, и однажды, испытав в течение примерно получаса свыше двадцати «нападений» на принадлежащие мне вещи, я, сумев наконец-то собрать в охапку залитые водой зимнюю шапку и ботинки, пальто без пуговиц, исчезнувший, а потом найденный втиснутым в рукав пальто причудливо — в виде «Чебурашки» — завязанный шарф, выскочил на лестничную площадку. Я вежливо отклонил любезное предложение искренне соболезновавших мне хозяев этой «нехорошей» квартиры вновь войти в неё, прямо на лестничной площадке привёл в относительный, насколько это было возможно, порядок себя и свои вещи и, рассыпаясь в извинениях, тут же отбыл восвояси, испытывая укоры совести, что оставил эту несчастную семью один на один со столь вредной нечистой силой.

Эта московская семья в отличие от семьи из южного города, о которой я рассказал вначале, недавно прочитала о проделках «Барабашки» и была таким образом психологически готова к встрече с полтергейстом. Тем не менее по предложению Наташи всё, что происходило у них в квартире, шутливо считалось проделками «Чебурашки». Постепенно в эту игру, незаметно для себя, включился и я. Сколь же живуче оказалось стремление к олицетворению аномальных явлений, хотя бы и в шутливой форме! Но человеку далёкого прошлого или нашему современнику при столкновении с аномальным явлением нередко бывало отнюдь не до шуток. Да и мне было совсем не весело, когда я, «выжитый» из «нехорошей» квартиры, стоял как неприкаянный на лестничной площадке с прижатой к груди охапкой своих вещей. А каково было в тот момент её обитателям, временно лишившимся столь необходимой для них тогда психологической поддержки с моей стороны? Можно предположить, что для человека и далёкого, и не столь отдалённого прошлого, столкнувшегося с проявлениями полтергейста, поверья о фантастических с современной точки зрения существах, производящих эти феномены, служили своего рода эквивалентом психологической поддержки. Эти поверья давали как непротиворечивое объяснение случившегося, так и способы противостояния или совместного, относительно бесконфликтного, проживания с этой нечистью. Аэто уже реальные знания, своего рода руководство к действию, облечённое, правда, в суеверную форму. И задача исследователя — найти рациональное зерно в этих крупицах воплощённого народного опыта.

Одно из «нападений» на вещи автора в полтергейстной квартире.

Рис. 11. Ботинки лишились шнурков…

Рис. 12. …которые тут же нашлись на вешалке.

Рис. 13. Причудливо завязавшийся шарф автора.

Рис. 14. Самозавязавшееся полотенце.

В самом деле, каковы, например, функции, приписываемые домовому? О.А.Черепанова в книге «Мифологическая лексика русского Севера», изданной в 1983 году, так описывает эти функции: домовой «проявляет себя различными звуками — стуком, скрипом, вздохами и кряхтением, а также перемещением и пропажей вещей. Наваливается на спящего и «гнетёт» ночью, оставляет на теле синяки». Но всё это характерно и для проделок полтергейста!

Полтергейстные проявления в русской крестьянской избе, бывает, не ограничиваются геометрическими пределами дома, а распространяются на двор и дворовые постройки. Поэтому, как пишет С.В.Максимов в книге «Нечистая, неведомая и крестная сила», переизданной в 1989 году, в народе считают, что есть домовой-доможил, обитающий в избе, и приданные ему в помощь домовой-дворовой, банник, овинник (гуменник) и кикимора. «Вся эта нечисть — те же домовые, — пишет С.В.Максимов, — отличные лишь по более злобным свойствам, по месту жительства и по затейливым проказам».

А уж проказы-то эти действительно бывают более чем затейливы. Возьмём, например, кикимору. Чаще всего она проказит с веретёнами, прялкой и начатой пряжей, причём нитки сучит не слева направо, как принято у людей, а наоборот. Бывает, что кикимора треплет и сжигает кудель, оставленную у прялки без присмотра. Кикимора невидимо ходит по полу, сильно стуча при этом ногами, гремит посудой, бросает и бьёт горшки и плошки, портит хлебы и пироги, кидается луковицами из подполья или из-за печки, стучит вьюшками, крышками от коробов и под. Об этих и других проказах кикиморы пишут О.А.Черепанова и С.В.Максимов. А ведь все эти «проказы» свойственны и полтергейсту!

Среди проказ и домового, и кикиморы, а также среди проявлений полтергейста имеется одно весьма любопытное общее: самозавязывание и саморазвязывание узлов. Сучение и прядение нитей, приписываемое кикиморе, из того же ряда, что и способность домового заплетать в косы волосы на голове человека, хвосты и гривы лошадей. Кстати, мой многострадальный шарф, завязанный Наташиным «Чебурашкой», оказался скручен справа налево, что не свойственно человеку.

Да и проказы такого персонажа, как банник, мало чем отличаются от некоторых типичных проявлений полтергейста. С.В.Максимов пишет, что банник, в частности, может бросаться горячими камнями из каменки. Но камнебросательный полтергейст известен с незапамятных времён! Например, описано самопроизвольное камнебросание, датированное 355 годом нашей эры. В январе 1989 года самопроизвольное камнебросание наблюдали в кишлаке Спинз Шугнанского района Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана, о чём 7 марта 1989 года поведала газета «Тоджикистон совети»; на этом случае я подробно остановлюсь позже.

Итак, «стрелочники», найдены. Ими оказались, с одной стороны, реальные или предполагаемые «склонные к колдовству» живые люди из плоти и крови, с другой — различные мифические персонажи, запечатлённые во многих фольклорных жанрах. Представляется интересным продолжить анализ параллелей как в проявлениях полтергейста, так и в проделках этих персонажей — в соответствии с приписываемыми им народной молвой функциями.