"Эстер Фриснер. Псалмы Ирода [NF]" - читать интересную книгу автора

главную дорогу.
Здесь Бекка вдруг вспомнила, что "Город покоя" - любимая песня Линн.
Она всегда пела ее во время своих частых объездов.
Выйдя на дорогу, Бекка почувствовала, что камень на сердце непереносимо
тяжел. Даже на таком расстоянии от холма детский плач все еще был слышен.
Она различала и его, и одновременно голос Линн, поющий "Город покоя".
Осенний воздух был населен призраками, суровыми и упрямыми призраками ныне
живущих. Память Бекки вызвала к жизни призрак Линн, и вот, пожалуйста - та
уже трусит рысцой по дороге на хутор Праведный Путь.
Когда ты была еще ребенком, ты всегда прислушивалась, не зазвучит ли на
дороге эта песня. И в ту минуту, когда до твоих ушей долетал женский
голос, поющий "Город покоя", ты со всех ног мчалась в дом, чтоб оповестить
все тамошнее женское население, что мисс Линн уже едет. Ошибки быть не
могло - это Линн! Она никогда не пропускала свои обычные объезды, никогда
не позволяла младшим травницам подменять себя - даже и тогда, когда ее
живот стал таким огромным, что было удивительно, как она может ходить, не
говоря уж о том, как умудряется влезать на свою древнюю рабочую лошадь,
которую альф ее хутора определил ей для поездок.
Теперь, стоя на дороге под полуденным солнцем, ласкающим ее плечи своим
вялым теплом, бессильным прогнать из сердца смертельный холод, Бекка
ощущала, как память овладевает ею - телом и душой. Время текло назад,
недели и месяцы осыпались с него, пока Бекка снова не оказалась рядом с
матерью перед собственным домом. Мисс Линн, натянув поводья старой кобылы,
весело здоровалась с ожидавшими ее приезда женщинами.
- Захария избаловал меня, - говорила Линн, пока мать Бекки помогала ей
слезать с костлявой спины лошади. - Я говорю и говорю ему, что прогулка
пешком только полезна женщине, носящей плод, а он и слышать об этом не
желает.
- А должен был бы, - ответила, улыбаясь, Хэтти. - Если он не желает
прислушиваться к мнению старшей травницы Имения, искушенной в искусстве
помощи роженицам, то кого же он вообще готов слушаться?
Линн расхохоталась и прошла за Хэтти внутрь дома. Бекка тихонько
следовала за ними в большую гостевую комнату, с нежностью вслушиваясь в
милый и легкий звук смеха Линн. Ни одна женщина во всем Имении не смеялась
таким счастливым смехом, как Линн.
- Зах слушается только себя, Имения, Коопа, Бога и Господина нашего
Царя - именно в этом порядке. - Линн уселась в одно из кресел с высокой
деревянной спинкой, стоявших вблизи очага.
Хэтти издала тихий осуждающий вздох и рухнула на свой стул, будто слова
Линн подкосили ей ноги. Она прижала ладони ко рту, а ее испуганный взгляд
обежал гостевую комнату, ища на юных лицах присутствующих признаки того,
что они слышали только что произнесенные слова. Бекка, к счастью, успела
повернуться к матери спиной, сделав вид, будто занята сервировкой угощения
для их желанной гостьи.
Линн, словно ничего не произошло, снова весело расхохоталась.
- Не пугайся, Хэтти. - Она с трудом нагнулась к своей дорожной сумке,
стоявшей на полу возле ее стула, и открыла ее. - Это я просто дурака
валяю. Детишки ведь далеко не всегда воспринимают всерьез то, что мы
говорим. Так что, надеюсь, я их нисколько не испортила. А кроме того, у
тебя очень короткая память. Вспомни-ка, какими мы сами были в юности...