"Селия Фридман. Черные Земли ("Coldfire" #3)" - читать интересную книгу автора

- Моя Церковь полагает, что это плохо, - сказал священник в конце
концов. - А я иногда и сам не знаю. - Он медленно поднялся, выпрямился во
весь рост. - Во имя успеха нашей миссии, Йенсени, мы уже сделали много
дурного, и я подозреваю, что предстоит еще больше. Так, знаешь ли, устроен
мир. Иногда решение представляет собой всего лишь выбор из двух зол -
меньшего и большего.
- Таррант мог бы гордиться тобой, - фыркнула Хессет.
Священник бросил на нее жгучий взгляд - и между ними разыгралось нечто,
оставшееся вне разумения Йенсени, однако она хорошо ощутила остроту,
ярость и боль этого столкновения.
- Мог бы, - пробормотал священник. Потом отвернулся от них обеих. - Да
и чей же я, по-твоему, ученик?


Здесь они и решили ее оставить.
Они не говорили ей этого. Да и не нужно было говорить. Уже в ходе
путешествия стало ясно, что они не собираются брать ее с собой дальше, на
юг, и, следовательно, оставят где-то здесь, в каком-нибудь городке. Так
что никакого выбора у них не было. Да, конечно, они постараются обо всем
позаботиться, может быть, даже попробуют найти дом, куда бы ее приняли...
но в конечном итоге все сводилось к одному и тому же. Они оставят ее
здесь. В этих городах. Переполненных голосами. Среди домов, кричащих от
боли, среди людей, кричащих от боли, обреченной на жизнь, полную такого
безраздельного страха, о существовании которого они, должно быть, даже не
подозревают.
И тогда исчезнут детеныши ракхов. И исчезнет Хессет. И исчезнет Дэмьен,
а вместе с ним и последние кусочки того хрупкого Покоя, который она обрела
в лесу. Покоя столь сладостного и согревающего, что она отдала бы жизнь за
то, чтобы обрести его вновь. Какая-то часть этого Покоя по-прежнему
оставалась в ней самой - и оставалась в нем. Она чувствовала это, когда он
к ней прикасался. А если он уйдет... она лишится этого Покоя. Лишится
навеки.
И останется в полном одиночестве. А она ведь уже познала одиночество и
слишком хорошо знает, как это больно. А потом эти люди спасли ее. Она все
еще оплакивает отцовскую смерть, все еще просыпается ночью, сотрясаясь
всем телом после ужасных кошмаров, но священнику и ракханке удалось как-то
смягчить ее страдания, и обретенный Покой несколько приглушил ее горе. А
теперь она всего этого лишится. И даже думать об этом ей было невыносимо.
Иногда, вспоминая отца, она неожиданно впадала в ярость - и это ее
пугало. "Почему, - спрашивала она у него. - Почему ты меня покинул? -
Мысленно произнося эти слова, она стыдилась их, но обвинения вырывались из
глубин сердца слишком страстно и слишком стремительно, чтобы этот поток
можно было остановить. - Почему ты не сумел оберечь меня по-настоящему?
Почему отправился на смерть, и умер, и оставил меня одну-одинешеньку? И
что прикажешь мне делать теперь, когда я осталась совсем одна?" Девочка
чувствовала, что обвиняя отца, она тем самым и предает его, но ее гнев был
слишком искренен и слишком силен, чтобы она могла отказаться от обвинений.
"Где ты? Где ты сейчас, когда я так нуждаюсь в тебе? Или ты не понимал,
что все должно случиться именно так?"
Слезы лились у нее по щекам, тело дрожало от стыда и от страха; Йенсени