"Борис Фрезинский. Письма Ильи Эренбурга Елизавете Полонской 1922-1966 " - читать интересную книгу автора

что наш друг превозмог свою личную обиду. Я слишком его люблю, чтобы не
верить в это". (С понятной осторожностью здесь говорится о статье "Товарищ
Эренбург упрощает", напечатанной в "Правде" перед самой Победой по личному
распоряжению Сталина; в обычной для него иезуитской манере диктатор нанес
удар по Эренбургу, чья феноменальная слава, особенно среди фронтовиков, не
могла не раздражать его.) Эренбург и Полонская встретились вскоре после
Победы в Ленинграде. В книге "Люди, годы, жизнь" об этом написано так: "Я
пошел к Лизе Полонской. Она рассказывала, как жила в эвакуации на Каме. Ее
сын в армии. Мы говорили о войне, об Освенциме, о Франции, о будущем. Мне
было с нею легко, как будто мы прожили вместе долгие годы. Вдруг я вспомнил
парижскую улицу возле зоологического сада, ночные крики моржей, уроки поэзии
и примолк. Горько встретиться со своей молодостью, особенно когда на душе
нет покоя; умиляешься, пробуешь подтрунить над собой, нежность мешается с
горечью" 25.
В послевоенные черные годы Эренбург и Полонская переписывались редко,
от случая к случаю; в годы оттепели их переписка ожила, почте уже не боялись
доверять простые мысли.
Полонская пристально читала мемуары Эренбурга, обсуждала их с близкими
друзьями. 4 сентября 1960 года она писала Эренбургу из Тарту, прочтя в
газете главу "Как я начал писать стихи": "То, что ты написал, очень меня
взволновало. Ты сумел так рассказать о тех днях и годах, что мне стало
радостно и весело. Многое не знала я, о многом - догадывалась. Но теперь,
через много лет, я почувствовала гордость за нашу юность... Ты написал
прекрасно, искренне, чисто. Признаюсь, узнав, что ты напишешь о прошлом, я
тайно тревожилась. "Наташа" (М. Н. Киреева. - Б. Ф.) - ты помнишь ее,
написала несколько страниц о начале своей работы в партии, затем о Париже. Я
прочла и разорвала все, что касалось 1909 года. Она согласилась со мной.
Знаешь, я боюсь грубых рук, любопытных взглядов. То, что выдумано, можно
писать откровенно, но то, что пережито - нельзя или еще написать в сонете.
Форма терпит" 26. Эренбург ответил 18 октября: "Дорогая Лиза, спасибо за
письмо. Я очень обрадовался ему. Как твое здоровье? Теперь ты можешь
прочесть всю первую часть "Люди, годы, жизнь". Многое в ней, как и вообще в
моей жизни, посвящено внутренне тебе. Если тебе захочется и если будет
время, напомни мне, о чем я забыл, - книга наверно выйдет отдельно, и я
допишу кое-что... Дороже всего мне были твои слова "Искренне, чисто". 4
декабря 1960 года М. Киреева ("Наташа") писала Полонской: "В отношении И. Г.
я вполне согласна с Вами. Какая бы это ни была микстура, читать ее приятно и
немножко больно от нагромождения кучи бестолковых жизней и человеческой
тоски по умной, не звериной жизни. Во всяком случае, спасибо ему за умение
сказать то, что можно, и натолкнуть на мысли о том, чего говорить нельзя".
19 февраля 1961 года о мемуарах Эренбурга Полонской писала ее давняя подруга
Мариэтта Шагинян: "С огромным удовольствием прочитала в № 9 "Нового мира"
(за 1960) Эренбурга, где он пишет о тебе с такой сердечностью и нежностью.
Так и встала ты передо мной, молодая, красивая, черноокая и чернокудрая, с
большим S. A., как говорят английские детективы. А вообще мемуары Эренбурга
читаю с большим интересом, хотя он и плутал довольно бесцельно в жизни, но
зато был открыт всякому ветру, и это тоже большое антенное обогащение..."
Вот письмо Полонской, написанное за четыре месяца до смерти Эренбурга: "30
апреля 1967 Дорогой Илья, мы уже забыли юность друг друга, но в этот канун
первого мая захотелось поздравить тебя и послать тебе стихи.