"Никки Френч. Убей меня нежно " - читать интересную книгу автора

спрессованного в камень снега.
Рядом с собой он почувствовал движение. Кто-то еще был в сознании. Он с
трудом перевернулся на другой бок. Красная куртка - значит, это Питер. Его
лицо было напрочь скрыто толстым слоем серого льда. Он ничего не мог
поделать. Хотя все они своего рода команда, сейчас каждый пребывает в своем
отдельном мире.
Интересно, кто еще в данный момент умирает на склоне горы? Как неудачно
все получилось. Однако ничего не поделаешь. У него в пуховике в футляре
из-под зубной щетки лежал целый шприц дексаметазона, но сейчас добраться до
шприца было выше его сил. Он не мог даже пошевелить руками, чтобы развязать
рюкзак. Да и что бы он сделал? Куда отсюда идти? Лучше ждать. Их найдут. Они
знают, где искать. Почему они до сих пор не пришли?
Мир вокруг, прежняя жизнь, эти горы - все уже погрузилось в пучины его
вялого сознания, остались лишь следы. Он понимал, что каждую минуту, пока он
лежит здесь, в лишенной кислорода мертвой зоне, в его мозгу умирают миллионы
клеток. Крошечный кусочек разума наблюдал за тем, как он умирает, и
ужасался, преисполненный жалости и страха. Ему хотелось, чтобы все
закончилось. Ему просто хотелось уснуть.
Он знал этапы наступления смерти. Он наблюдал почти с любопытством, как
его тело на последних подступах к вершине горы Чунгават реагирует на ее
приближение: головная боль, диарея, затрудненное дыхание, распухшие руки и
ноги. Он понимал, что более не в состоянии ясно мыслить. Возможно, перед
смертью начнутся галлюцинации. Он понимал, что руки и ноги у него
обморожены. Он вообще не чувствовал своего тела, за исключением пылающих
легких. Казалось, все, что от него осталось, - это разум, который все еще
слабо теплился в своей умершей оболочке. Он ждал, когда его разум мигнет и
погаснет.
Жаль, что так и не удалось побывать на вершине. Снег под его щекой
создавал впечатление подушки. Томасу было тепло. Покойно. В чем ошибка? Все
должно было пройти так гладко. Он что-то должен вспомнить, что-то
неправильное. Во всем была какая-то фальшивая нота. Кусочек головоломки
оказался не на своем месте. Он закрыл глаза. Темнота казалась целительной.
Жизнь такая суматошная... Все эти потуги. Ради чего? Да ничего. Просто нужно
вспомнить. Когда он вспомнит, все остальное перестанет что-либо значить.
Если бы только прекратился вой ветра. Если бы только он был в силах думать.
Да, вот оно. Это так глупо, так просто, но он понял. Он улыбнулся.
Почувствовал, как холод распространяется по телу, приглашая его во тьму.

* * *

Я неподвижно сидела на стуле с жесткой спинкой. Болело горло.
Люминесцентная лампа помаргивала, от чего кружилась голова. Я положила руки
на стол между нами, сведя кончики пальцев, и попыталась дышать ровно.
Неплохое место для того, чтобы все закончилось именно здесь.
Вокруг звенели телефоны, в воздухе висел непрерывный гул разговоров,
это напоминало звуковое сопровождение спектакля. На заднем плане тоже были
люди, мужчины и женщины в униформе деловито сновали мимо. Временами они
бросали на нас взгляды, но казалось, их ничто не удивляет. С чего бы им
удивляться? Они здесь насмотрелись всякого, а я всего лишь обычная женщина с
румянцем на щеках и спустившейся петлей на колготках. Кто бы мог сказать? У